Осторожно, женское фэнтези

   Новое предположение казалось логичным и отчего-то совсем не страшным. Напротив, это успокоило бы, объяснило бы все, сделало понятным. Непонятное меня пугало... даже в присутствии единорога...

   - Вы умираете? - задала я вопрос в лоб. - Что-то неизлечимое? Неоперабельный порок сердца? Рак?

   - Помилуйте, Бет, - рассмеялся доктор. - Зачем мне рак? У меня кошка. А жизнь... Это и есть моя жизнь. Разве она плоха?

   - Кроме того, что может оказаться слишком короткой?

   - Не окажется, - уверил Грин. - Я знаю допустимый предел. И, что бы вы с леди Райс ни думали, готов разорвать связь в случае угрозы. А до этого буду искать решение.

   - Хорошо, - кивнула я. - Правда, вы молодец. Чудотворец, талантище, посланец и любимец богов. И при этом - разумный человек, знающий, когда нужно остановиться.

   - Это сейчас был сарказм? - уточнил доктор.

   - Он самый. Прячу под ним зависть к вашему гению.

   - Могли бы не прятать. Мне нравится будить в людях низменные чувства, а зависть как раз из их числа. Впрочем, продолжайте. Вы, кажется, хотели о чем-то спросить?

   - Да.

   Единорог как по команде отступил от меня, и мы с Грином, ничем и никем не разделяемые, стояли друг напротив друга на расстоянии нескольких ярдов. "Как на дуэли", - подумалось не к месту: мой вопрос его вряд ли ранит. Как и меня - его ответ, каким бы он ни был.

   - Зачем вы мне все рассказали?

   - Просто так? - предложил он вариант. - Каждый временами испытывает потребность выговориться, облегчить душу... Нет? Ну, хорошо. Тогда потому, что вы - тоже невольно страдаете от негативных последствий и имеет право знать, чему обязаны... Снова не то? Да вам не угодишь, мисс Аштон. Неужели так сложно поверить в то, что мне самому неприятно, что красивая девушка млеет в моем присутствии вовсе не по той причине, которая польстила бы моему самолюбию? Боится меня, считает чудовищем, вот я и решил оправдаться. Глядите-ка, я - не монстр, а благородный герой!

   - Долго вы собираетесь паясничать? - спросила я холодно.

   - Планировал еще пару минут. Но если вы против... - Грин посмотрел на меня. В серьезных серых глазах не было и намека на насмешку. - Вы не спросили, что случилось с Евой Кингслей. Значит, вам это и так известно. Впрочем, это ни для кого не секрет. Но немногие знают, как с этим делом связаны вы. Да, вы. То ли счастливица, которой удалось спастись. То ли случайная жертва, которую лишь вскользь зацепило темными чарами. То ли... изначально - магическая аномалия. Зачем я рассказал вам все? По многим причинам. Возможно, даже та чушь, что я сейчас нес, - чушь лишь наполовину. Но главное, я хотел, чтобы вы увидели и поняли, что на кону и зачем вы мне нужны.

   - Зачем? - невольно отшагнула я назад.

   Грин ухмыльнулся:

   - А то вы не знаете? А зачем вы нужны Оливеру Райхону, мышка Бет? Он помогает вам или хочет с вашей помощью найти решение других проблем?

   - Одно другому не мешает, - выдала я хмуро.

   - Согласен. Как и в нашем случае изучение единорога не помешает всему остальному.

   - Чему? - насторожилась я.

   Доктор открыл рот... и закрыл. Вздохнул, как вздыхает уставший человек, на долгом пути потерпевший не одно поражение и близкий к тому, чтобы опустить руки. В этот короткий миг мне стало вдруг нестерпимо жаль его.

   - Я сам не знаю, Бет, - сказал он, не отводя взгляда. - Но у меня ничего больше нет. Вы и единорог. Если я пойму, чем это может помочь, то... Не смотрите на меня так, я не собираюсь вас препарировать!

   - У меня и мыслей таких не было, - соврала я. - Но я же и так согласилась, могли ничего не объяснять.

   - А завтра вы бы передумали.

   - Я до сих пор могу передумать. Хотя... теперь это будет труднее, - я вспомнила неподвижное лицо Евы Кингслей, хризантемы в вазе, детские рисунки. Да, намного труднее. - И все равно не понимаю, чем могу помочь. Если состояние миссис Кингслей связано с исчезновениями, не разумнее ли направить усилия на решение этой загадки?

   - Возможно. Но я - целитель. Не специалист по темной магии, не полицейский сыщик. Я делаю то, что в моих силах. Если в ходе своих исследований выясню что-то, что может быть полезно милорду Райхону или инспектору Крейгу, сообщу им. Каждый должен заниматься своим делом.

   А мое дело, значит, - быть подопытной мышью?

   Хотя при милорде Райхоне я занимаю практически ту же должность. Грин всего лишь называет вещи своими именами. И если он непричастен к изменению реальности, его мотивы вполне понятны, и честность не вызывает подозрений. Если непричастен. Господин доктор - идеальный подозреваемый. Умен, амбициозен, много знает о драконах. Мог под видом анализов собрать кровь... Даже не так - ему добровольно отдавали кровь. Что, если этого достаточно? Не добровольное участие в ритуале, а добровольно предоставленная кровь?