– Хм, – вздохнул директор. – Да, скорей всего она на вас напраслину возводит. Но ведь она грозиться пожаловаться в общество по защите авторских прав. Такая неуёмная! Ладно! Как-нибудь уладим. С этим всё. Теперь последнее, Дионис Валентинович. Яшин из вашего 10 «Б» вчера грубо оскорбил Валерию Тарасовну. Находясь на территории школы во время уборки мусора, несколько ребят курили. Когда они заметили приближающуюся Валерию Тарасовну, все бросили сигареты, кроме Яшина. Он нагло продолжал курить, когда мимо него проходила учительница. Разумеется, она сделала ему замечание, на что этот поросёнок ей ответил, что в их кругу представительницы женского пола, то есть такие же куряки девчонки, ему позволяют курить. Так что он ничего тут страшного не видит. Валерия Тарасовна была глубоко оскорблена, она написала мне истерическое заявление, в котором требует Яшина исключить из школы. Конечно, тут я причины для исключения из школы ещё не вижу, но вам нужно будет с Яшиным и другими крепко поговорить и родителям позвонить. Кстати, почему вас не было рядом?

– Да, я извещён об этом случае, – ответил я. – А рядом меня не было потому, что я находился у завхоза, и получал хозяйственные мешки. С Яшиным я поговорил. Ершистый малец. Как говориться, яркий представитель поколения «Пепси». Да, им надо заниматься основательно. – Закончил я, при этом прекрасно понимая, что плетью обуха не перебьёшь. Нужно было воспитывать раньше, когда поперёк лавки ложился.

– Вот и займитесь, – вставая, сказал директор. – И родителям позвоните.

– Родители здесь не помощь, – ответил я, тоже вставая. – Целый день на работе, а вечером телеящик и компьютер.

– Учитель не может быть пессимистом, – пафосно заметил Анатолий Владимирович.

– Тогда ему остаётся только стать утопистом, – улыбнулся я.

– Пусть будет утопистом, – жёстко отрезал он, делая вид, что не понял мою иронию. – Но только не пессимистом.

– Я могу быть свободным, Анатолий Владимирович? – спросил я и посмотрел на муху, которая, уже смирившись со своим положением узника, сидела на подоконнике и чистила лапки, наверно, думая, что всякая свобода призрачна, лишь выдуманная философами категория.

– Можете идти, – сказал директор, жестом полководца отпуская меня на смертельный бой с пороками уродливой цивилизации, чтобы вырвать из её бастионов ещё юные, но уже подпавшие под её влияние души.

Когда я вышел во двор, уже подтянулись группа учеников моего 10 «Б», занимающиеся летней отработкой. Пять мальчишек и семь девчонок. Мальчишки бахвалились друг перед другом телефонами, из одного которого звучала монотонный англоязычный рэп. Девочки стояли в стороне и судачили о своём девичьем. Увидев меня, мальчишки сделали хмурые лица. Телефонную музыку отключили. Среди них Яшина не было. Я подошёл к ним. Они поздоровались. Я им ответил тем же.

– А у Яшина сегодня диарея? – спросил я.

– Не, – ответил Мишка Краснов. – Зуб болит.

– Понятно, – констатировал я и обратился к подросткам. – Так. Вам осталось работать три дня. Если всё намеченное будет вами выполнено, то после обозначенного срока увидимся в конце августа.

– В течение трёх дней фронт работ такой, – продолжал я. – Нужно будет очистить часть спортивной площадки от мусора. Я покажу где.

Краснов кивнул, с виду застенчивый Тёмка Воробьёв что-то промямлил. Красавчик Вовка Кожевников, остряк Сашка Имененко и нагловатый, с отвисшей нижней губой Герка Селезень ничем не выразили своего отношения. Только девчонки, уже с утра раскрашенные в боевую окраску каннибальских племён, начали агрессивно возмущаться, что будут выполнять работу, которую должны делать другие, традиционно сравнивая себя с неграми. Пришлось терпеливо объяснять, что они не негры, а передовой и сознательный отряд российский молодёжи, понимающие, что школа нуждается в их крепких молодых руках. А что касается чужой работы – выполнять её они в любом случае не будут. Школа и её территория находится в таком запустении, что со всем творящимся здесь хаосом (понятие хаоса в трудах Пригожина и Делёза, разумеется, я им не развивал) не справится ни то, что все нынешние школьники, но и их дети, и даже внуки. Доводы на них подействовали, и они быстро умолкли.

Как обычно, у завхоза взяли мётлы, носилки, совковые лопаты и отправились на спортивную площадку. Работали споро. Уложились за три часа. Отлично подумал я, трудовое воспитание самое лучшее, что есть в

России. Ребёнка нужно не только наполнять, как сосуд, но и зажигать, как факел²⁵. Вечная слава Антону Семёновичу! Миру есть чему поучиться. А сейчас меня ждёт мой дом, заботы, чтение, а вечером Остров бабочек, где мне предстоит извечная кропотливая работа по экспликации его таинственных символов – экспликации, которую я буду вновь добавлять к воображаемому каталогу моей Вавилонской библиотеки²⁶.

Остров бабочек.