Остров Чаек

Хатин запнулась, остановилась и обернулась. Феррот лежал лицом вниз. Хатин подбежала, принялась тормошить его, коснулась чего-то влажного на затылке. Тщетно попыталась оттащить Феррота в ближайшие кусты, но тут из тьмы, пыхтя и с азартными криками, выбежали факельщики, окружив ее.

Факелы. Это местные. Вдруг они решат, что она заодно с ловчими из Гиблого Города?

– Хитроплет-я! – прокричала на просторечи Ха-тин. – Смотри! – Сорвав с головы шляпу, она взъерошила короткие мягкие волосы на лбу там, где было выбрито. – Смотри! – Обнажила верхние зубы и провела по ним пальцем. – Ошибка хоти убей и я без пользы-вы! Хватай нас плен и веди-город. Ошибка ищи-мы-убивай! – Она покровительственно опустила руки на спину Ферроту. – Хитроплет-мы…

Глава 19. Мыло градоначальника

Хатин и оглушенного Феррота тащили по ночным улицам Города Зависти, и Хатин невольно вспоминала слова Джейза: «Твоя задача – не попасться и не быть убитой…»

Что будет, когда пеплоход сообразит, кто их поймал, и заявится в дом градоначальника с лицензией на руках? Вдруг она завела Феррота в ловушку, из которой нет выхода? Она с тревогой наблюдала, как ловчие осматривают его.

Затем пара охотников подняла Феррота с земли и, закинув его руки себе на шеи, поволокла прочь. Остальные факелоносцы повели Хатин; за плечи ее взяли тяжелые руки. Когда она случайно встретилась взглядом с одним из конвоиров, уголки ее губ невольно поползли вверх. Она слишком устала, чтобы сдерживать улыбку, а он вздрогнул и поспешил отвернуться, будто коснулся неприятного склизкого существа.

Хатин провели через массивные ворота и дальше по площади до́ма правосудия, где повсюду на темной лужайке спали белые самки павлинов.

Лишь когда Хатин втащили в освещенный свечами коридор, она поняла, что это не больно-то похоже на тюрьму.

Ее провели по мозаичному полу, между двумя комплектами золоченых доспехов – в комнату с высоким потолком и нарисованными на каждой стене картами. Остров Чаек, очертаниями напоминающий Когтистую Птицу; вулканы, изображенные в веселых вишневых тонах; синее-синее море пестрело пятнышками прибитых жуков и мух.

Под картой сидел маленький лысеющий человечек с длинными красивыми усами каштанового цвета, намотанными на витую металлическую проволоку. На нем был камзол, пошитый, казалось, на человека телосложением намного крупнее. Когда стража ввела Хатин, он поднял на нее усталый замученный взгляд.

Стоило одному из стражей приблизиться и шепнуть ему что-то на ухо, как по лицу коротышки проскользнуло выражение чуть ли не выстраданной надежды.

– О! Понимаю. Ах, да! Конечно, вы молодцы. Не подождете ли снаружи? – Говор у него был быстрый, с отчетливым акцентом.

Когда стражники вышли, Хатин тревожно ощупала синяки на руках. В голову пришло сразу несколько причин, по которым этот коротышка мог быть рад ее видеть, и ни одна из них не сулила добра.

– Покажи-ка зубы, юноша.

Хатин не сразу вспомнила, что одета, как мальчик, и, оказывается, обращались к ней. Тогда она послушно обнажила зубы; коротышка взглянул на них через очки в проволочной оправе, а после с облегченным вздохом откинулся на спинку кресла.

– Так ты и правда хитроплет?

Хатин кивнула.

– Ясно. – Коротышка решительно сдвинул нефритовое пресс-папье, так что свиток, который оно удерживало, свернулся и щелкнул его по носу. Оба сделали вид, что ничего не произошло. – Полагаю, ты знаешь, кто я такой?

– Вы – градоначальник?

Коротышка удостоил ее слабой, хрупкой улыбки.

– Совершенно точно, юноша. Градоначальник Петрон Сун-Седролло. Ты наверняка слышал о герцогах Седролло. – Он махнул рукой, и Хатин только сейчас заметила на стене сотни небольших камей с изображением мужчин: воротники с оборками, раздвоенные бороды, – а среди них кое-где и женщин: волосы, стоявшие дыбом, сдерживали только усыпанные блестками сеточки. – А еще ты мог слышать о графах Сун. – На противоположной стене висела точно такая же галерея портретов.

Хатин начала понимать, отчего этот коротышка так мал ростом. Кто угодно усохнет, сидя под такими пытливыми взглядами.

– Ты, должно быть, гадаешь, отчего тебя представили мне. – Губернатор взглянул на Хатин, и нечто, что он увидел в ее лице, похоже, придало ему уверенности. – Ты, наверное, слишком молод, чтобы понять такое, но мне приходится управлять двумя крупными городами. Вот Город Зависти – это город живых, и ты его, думаю, уже видел, и население его насчитывает четыре сотни живых душ. А дальше, у подножия Камнелома, за лиловыми озерами лежит город еще крупнее, и в нем томится четыре тысячи душ – невидимый город, население которого постоянно растет.

Хатин вспомнила Земли Праха недалеко от своей деревни, этот лес домиков для духов.

– Господин градоначальник… так все эти души – герцоги Седролло и графы Сун?