Остров чудищ

Сирил, который стоял, облокотившись о каминную полку, от неожиданности покачнулся и едва не упал, но быстро пришёл в себя, поправил медали и выпятил грудь:

– Они мои ученицы. Я не могу круглосуточно их защищать, они должны знать, чего остерегаться. И Виола тоже, хоть она больше и не моя ученица.

Эдвин повернулся к соседнему столику, за которым несколько стражей беззастенчиво внимали разговору двух мастеров. На коленях у одной из них лежала скрипка.

– Чего сидим? – гаркнул он. – Хватит без толку глазеть, сыграйте что-нибудь!

Они послушно вскочили и затянули, заглушая голоса Руны и Сирила:

Когда прибыл я в Море, где бушуют шторма,Получил я письмо, что моя жизнь коротка,

– За кого ты меня принимаешь? – спросила Руна Сирила. Её голос не просто звучал холодно, из её рта буквально пахнуло ледяной крошкой. – Ты не можешь «круглосуточно их защищать»? Они всего лишь дети.

– Мы тоже тогда едва перестали быть детьми, – хмуро ответил он.

Все эти недели, проведённые на Море, Баркли воспринимал двух мастеров исключительно как непримиримых врагов. Но в этот момент между ними будто повисло невидимое чёрное облако. Баркли внезапно подумал, что он не знает, кто именно наградил Руну шрамом – Сирил или Одриан.

Наконец Руна ссутулилась:

– Твоя взяла. Мы с учениками завтра уедем.

По лицу Сирила промелькнуло удивление, но он быстро скрыл его под привычным для себя выражением высокомерного недовольства.

– Так будет к лучшему.

Поцелую я землю в последний разИ отправлюсь туда, где встречу свой смертный час.

Но разойтись мастера не успели. Виола прыгнула между ними и заявила:

– Никто пока никуда не едет. Потому что случившееся в Горах было не единственным, о чём мы хотели с вами поговорить. Мы нашли остров Роан. А значит, мы можем найти Лохмордру.

Четыре часа спустя семь учеников ожидали на пляже возвращения своих мастеров.

Баркли, Тэдж и Виола поведали им обо всём. О раковине кианулитки. О подводных реках. О водоворотах. Об акулах-крюках. О книге о Медиган. После чего Руна, Сирил и Эдвин немедленно отправились на разведку.

– Может, хотя бы теперь всё действительно закончится, – с надеждой сказала Хасу.

Тэдж что-то невнятно пробурчал.

– Что? – не поняла она.

– Я сказал, что сомневаюсь. Даже если они найдут убежище Лохмордры, если за всем этим стоит не Энсли, как они его остановят? Разве что убьют… – Тэдж осёкся и покосился на Баркли, но тот мог только догадываться, что у него было на уме.

– Забавно, что ты выбираешь такой метод решения проблемы, – ухмыльнулась Шази.

– Ты на что намекаешь?

– Ты ученик Руны. Неужели непонятно?

– Вы ошибаетесь насчёт случившегося между Руной и Сирилом, – сказал ей Баркли. – Руна лишь защищалась. Одриан не оставил ей выбора.

– Другими словами, Сирил – лжец, – подытожил Тэдж.

Пока они препирались, Сесили легонько пихнула Баркли в бок и зашептала, словно не хотела, чтобы её подруги услышали:

– Я вам верю. Мне нравится Руна. Она такая страшная! Я тоже хочу быть страшной, когда получу лицензию.

Баркли опустил взгляд на её тень на песке, извивающуюся, как наживка на леске. Что-то ему подсказывало, что её желание непременно сбудется.

– А Сирил не будет на тебя сердиться, что ты так думаешь?

Сесили пожала плечами:

– Я понимаю, что он тебе не особо нравится, но я многим ему обязана. Если бы не он, у меня никогда бы и мысли не возникло, что такая, как я, может вступить в Гильдию.

– В смысле? У тебя же чудище мифического класса.

– Да, но тест на лицензию очень дорогой, а ученикам платят совсем немного, согласись? Я почти всё отправляю домой, чтобы помочь прокормить моих маленьких братьев и сестёр.

– Как вы вообще с ним познакомились? – заинтересовался Баркли.

– Я стояла на своём углу в Галуа, прямо напротив входа в Капитолий Гильдии. Там всегда многолюдно, особенно утром, когда все спешат на работу. И я увидела Сирила, всего обвешанного этими красивыми золотыми медалями. Ну и мы с Уди обчистили его карманы.

Баркли выпучил глаза:

– Ты обокрала Рассветного Рога?

– Я не знала, кто он такой. Просто подумала, что он наверняка при дварях. Он ничего не заметил, только под вечер обнаружил пропажу кошелька. После чего выследил меня и поначалу был зол как собака. Он только-только вернулся из Леса и был вне себя. Грозился бросить меня в тюрьму. Но затем потребовал объяснить, как я это проделала, потому что считал себя слишком могущественным, чтобы какая-то девчонка его обчистила. Я показала, и это сильно его впечатлило. Он сказал, что у него появилось свободное место для ещё одного ученика, и обещал лично проследить, чтобы каждые несколько недель моя семья получала деньги. Причём на порядок больше, чем я зарабатывала воровством.

Баркли не знал, что сказать. До Сесили Сирил обучал лишь детей важных шишек, потому что – как подозревал Баркли – это ему самому придавало важности. Может, после того как Виола заявила ему, что ей лучше с Руной, он решил чуточку измениться?