Остров душ

– Мы пришли к вам, потому что читали следственные воспоминания инспектора Баррали, в которых тот очень хорошо отзывается о вашем участии в этом деле. Мы собирались официально предложить вам быть консультантом относительно, скажем так, ритуального аспекта убийства Долорес Мурджа.

Профессор сделал глоток кофе и кивнул.

– Если честно, мы не ожидали семейной ссоры.

Никакой реакции.

– Мы не очень заинтересованы в том, чтобы сообщать судье о домашнем насилии, если только ваша жена не захочет подать жалобу, но, насколько я понимаю, она этого не сделает. Мы с коллегой пытаемся закрыть дело об убийстве, где все улики против Мелиса, и, если честно, немного торопимся. Если б мы могли не тратить время на заполнение вороха бумаг… Я имею в виду, если б вы – гипотетически – решили нам помочь, то возникла бы возможность убедить коллег, что ваша жена просто упала.

– Согласен.

– Подождите. Если мы хотим продолжать в том же духе, я хотела бы сразу прояснить: никакой лжи. Если я пойму, что вы меня обманываете, сделка будет расторгнута, я позвоню судье и заведу дело о побоях и домашнем насилии.

– Не нужно. Я буду с вами честен, – заверил профессор.

– Хорошо. Другая вещь: как видите, я одна и теоретически должна изложить нашу беседу письменно, чтобы приложить ее к рапорту судье по делу Мелиса. Будет ли проблемой, если мы не будем тратить кучу времени, попросту записав наш разговор на диктофон, и сможем пойти домой до ужина?

Ева говорила обычным тоном, совсем не следовательским, и Ноннис не чувствовал угрозы в ее словах.

– Все в порядке. Для меня это не проблема, – ответил он.

– Из соображений защиты конфиденциальности я вынуждена попросить вас подписать эту форму, в которой вы разрешаете запись нашего разговора. Я также сообщаю вам, что вы находитесь здесь как свидетель, учитывая, что вы были непосредственно знакомы с подозреваемым в убийстве Роберто Мелисом. Вы можете подтвердить, что знали его лично?

– Да.

– Если б мы попросили вас дать показания в суде, чтобы помочь нам подтвердить ритуальный почерк убийства и связь между этими обрядами и «Нураксией», вы бы согласились?

– Конечно.

– Великолепно. Вы можете обратиться за помощью к адвокату, если это поможет вам чувствовать себя спокойнее.

Ноннис был достаточно сообразителен, чтобы понять, что запрос на адвоката покажет нежелание говорить с ней, которое Ева могла бы истолковать негативно, как своего рода признание вины.

– Нет, мне не нужен адвокат.

Камеры наблюдения и микрофоны уже работали, но профессор не знал, что запись началась, как только он зашел в комнату больше часа назад.

Ева включила диктофон, представилась, назвала время и место интервью, заставила Нонниса назвать свои личные данные и снова спросила его, хочет ли он получить помощь адвоката или воспользоваться бесплатной юридической помощью. Тот сказал «нет» и подписал документ об отказе от юридической помощи.

Внутри Ева ликовала: этот идиот собственными руками вырыл себе яму.

– Кстати, чуть не забыла, – начала инспектор. – Вы сказали ранее, что вас и вашу жену ограбили. Вы намерены подать жалобу по этому поводу?

– Разве это к чему-то приведет?

– Сказать по правде? Поскольку вы не знаете, кто это сделал и у вас нет подозрений, кто бы это мог быть, я бы сказала – нет.

Ева согласилась с тем, что Раис позаботится о выяснении через Риту Масью того, что произошло в доме; темы для обсуждения с соответствующими подозреваемыми были разделены, а также были оговорены перерывы примерно через час для обмена информацией, полученной в ходе допросов.

– Тогда нет. Или, по крайней мере, дайте мне время поговорить с моей женой, а там посмотрим, что из этого выйдет.

– Конечно-конечно. Еще одна вещь, и тогда мы продолжим. Вы можете подтвердить, что не контактировали с прессой по поводу дела Долорес Мурджа?

– Точно нет.

– Никто к вам не приходил?

– Нет.

– Отлично, – сказала Ева, по-видимому, с облегчением. – Между нами: СМИ не дают нам покоя, и мы хотим закрыть это дело навсегда.

Кроче умела вести допрос – она выражала участие, привлекала подозреваемого на свою сторону, заставляла его чувствовать себя вовлеченным в команду «хороших парней».

– Расскажите мне еще раз о Роберто Мелисе. Когда вы впервые встретились с ним и так далее.

Ева дала ему выговариваться сорок минут, ни разу не перебивая, даже когда он отклонялся, говоря не имеющее ничего общего ни с делом, ни с самим Мелисом; она проявляла интерес, создавая у него впечатление, что находится в его власти. Как только Ева поняла, что профессор полностью ослабил свою защиту – и допил свой двойной кофе, выпив за это время еще и не менее литра воды, так как инспектор позаботилась о том, чтобы методично наполнять его стакан, – она достала несколько фотографий из дела и показала ему.

На них было изображено обнаженное тело человека, которого Раис нашла повешенным в Серраманне; без маски.

– Это Иван Куррели… Вы его знаете?

Это резкое возвращение к суровой реальности встревожило антрополога, который резко побледнел.

Но Кроче только начала. Не дав ему времени ответить, она надавила еще одним вопросом: