Остров мертвых

— Спасибо, — поблагодарил я адвоката и надорвал конверт.

Из него выпали три бумажки, при виде которых мне стоило большого труда сдержать свои чувства.

Первая представляла собой еще одну фотографию Кэти, но в другой позе и на другом фоне, вторая была фотографией Рут, на которой она выглядела постаревшей и чуть-чуть располневшей, на третьем листке было несколько строк. Записка была написана на пейанском языке. После традиционного приветствия шло мое настоящее имя, после которого стоял маленький тайный знак, используемый в пейанском Священном Писании для обозначения Громовержца Шимбо. Рядом с подписью «Грин-Грин» я обнаружил идеографический знак, соответствующий Белиону, чье имя не относится к клану двадцати семи Великих Носителей Имен. Мало кому известно, имена каких богов соотносятся с двадцатью семью Великими. Белион — бог огня, который живет в подземном царстве. Он издавна считается заклятым врагом Шимбо. То один, то другой берут верх в вечной борьбе.

Я прочел записку. Вот что в ней было сказано:

«Если ты хочешь найти этих женщин, ищи их на Острове мертвых. Боджис, Данго, Шендон и карлик Ник тоже ждут тебя».

На планете Свободный Дом у меня в спальне остались лежать объемные фотографии Боджиса, Данго, Шендона, Ника, Леди Карлы (которую тоже можно считать одной из моих женщин) и Кэти. Все они были изображены на тех шести фотографиях, которые я получил.

Теперь он забрал к себе и Рут.

Кто он?

Я не знал никакого Грин-Грина, но зато очень хорошо знал Остров мертвых.

— Спасибо, — повторил я.

— Что-нибудь не так, мистер Сэндоу?

— Да, неприятности, — ответил я. — Но я все улажу. Не волнуйтесь, к вам это не относится. И, пожалуйста, не называйте меня «Мистер Сэндоу».

— Хорошо, мистер Коннер.

— До свидания, мистер Дюбуа.

— До свидания, мистер Коннер.

* * *

Я вошел в дом на улице Облаков, пересек холл и, миновав анфиладу комнат, наконец добрался до спальни, которую тщательно осмотрел. Вся мебель была на месте: в стенных шкафах и гардеробах висело бесчисленное множество платьев; комоды были набиты кучей необходимых мелочей, что при переездах, как правило, берут с собой.

Странное у меня было чувство: я бродил по незнакомому помещению и то и дело натыкался на хорошо известные мне предметы: старинные часы, ширму с росписью, инкрустированный портсигар. Обстановка в ее доме, казалось, говорила мне: жизнь перераспределяет то, что было когда-то дорого и имело большое значение, разбрасывая старинные, милые сердцу предметы среди новых и чуждых тебе, тем самым убивая их таинственную, неповторимую прелесть, и только память удерживает вещи на тех местах, где они находились, и, когда они снова предстают перед тобой, это больно ранит, ибо в их появлении есть нечто сюрреалистическое. В момент узнавания они теряют свой мистический ореол, так как оказывается, что нежные чувства по отношению к любимым вещам опираются только на картины, сложившиеся в твоем воображении.

Час за часом тянулось время, пока я тщательно просеивал последние события сквозь сито памяти, связывал в единую цепочку мысли, преследовавшие меня с того момента, как я получил первую фотографию, до разговора в конторе Дюбуа. Я переворошил все факты, восстановил все детали до той секунды, когда ко мне пришло озарение. Круг замкнулся: мозг — сердце — легкие — мозг.

Присев, я закурил сигарету. Именно в этой комнате был сделан снимок Рут. Ее фотография была единственной, на которой не было скал и голубого неба.

Я обыскал всю комнату, перерыл ее вещи, — но ничего не нашел: ни следов насилия, ни улик, указывающих на моего врага. С тех пор, как я попрощался с моим неожиданным союзником, долгогривым седовласым юристом, я не проронил ни звука. Первое, что я произнес, было слово «враг», — оно взорвало тишину дома, похожего на круглый аквариум.

Мой враг.

Кто же он? Меня загоняли в угол, но зачем? Я не знал. Наверно, кто-то желает моей смерти. Если бы я только мог выяснить, который из моих недругов стоит за всем этим! Я тщетно представлял себе каждого по очереди, изумляясь, какое странное место выбрано моим противником в качестве поля боя. И тут я вспомнил свой сон!

Если кто-нибудь хочет расправиться со мной, нелепо заманивать меня в эту ловушку, разве что мой неприятель ничего не знает о силе, которой я обладаю: она растет и крепнет, как только я ступаю на планету, мною же созданную. Все становится моим союзником на Иллирии, земле, которую я сотворил много столетий назад, и где находится Остров мертвых, мой Остров мертвых.

Я вернусь туда. Я это твердо знал. Там Рут и Кэти… Они ждут моего возвращения в причудливый Эдем, возникший по моей собственной прихоти.

Рут и Кэти…

Два образа никогда не пересекались в моем сознании, но теперь мне пришлось думать о них обеих сразу. Они прошли через мою жизнь в разное время, и то, что обе женщины могут предстать передо мной одновременно, мне совсем не нравилось. Но я спасу их, и тот, кто строил мне капкан, еще пожалеет об этом: он будет наказан, навечно став пленником Острова мертвых.