Остров мертвых

— Некий человек по имени Томас Карлейл[59] писал когда-то о героях и поклонении им. Он тоже был глупец. Он верил в существование подобных созданий. Героизм — это всего лишь вопрос обстоятельств и требований момента.

— Но идеалы входят в картину мира тоже случайно.

— Какие там идеалы? Это просто призраки призраков, и больше ничего.

— Пожалуйста, не говори мне подобные вещи.

— Я должен, потому что это правда.

— Ты лжешь, Карагиозис.

— Я не лгу, а если да, то на пользу, девочка.

— Я достаточно стара, чтобы быть бабушкой всякому, за исключением разве что одного тебя, так что не называй меня «девочкой». Тебе известно, что мои волосы — это парик?

— Да.

— Тебе известно, что я однажды подцепила веганскую болезнь и что именно поэтому вынуждена носить парик?

— Нет. Очень сожалею. Я этого не знал.

— Когда я была молода, давным-давно, я работала на веганском курорте. Я была девочкой для удовольствий. Никогда не забуду, как они выдыхали из своих мерзких легких прямо в мое тело, как они касались меня своей плотью мертвецкого цвета. Я ненавижу их, Карагиозис, ненавистью, которую могут понять только такие люди, как ты, кто сам испытал великую ненависть.

— Прости меня, Диана. Прости, раз тебе до сих пор больно. Но я еще не готов действовать. Не подталкивай меня.

— Так ты Карагиозис?

— Да.

— Тогда я удовлетворена, в каком-то смысле.

— Но веганец будет жить.

— Это мы посмотрим.

— Да, посмотрим. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Конрад.

И я встал и оставил ее и вернулся в свою палатку. В ту же ночь, позднее, она пришла ко мне. Хлопали края палатки, шелестело постельное белье, и она была здесь. И уже забыв все, что к ней относилось — красноватый ее парик, и брови домиком, и желваки под скулами, и ее привычку проглатывать в разговоре слова и буквы, и все эти ее манерные жесты, и тепло ее тела, будто сердца звезды, и это ее странное обвинение, брошенное человеку, которым я, может, некогда был, — забыв все это, я запомню другое: что она пришла ко мне, когда я в ней нуждался, что она была тепла, нежна, и что она пришла ко мне…

На следующее утро после завтрака я собрался поискать Миштиго, но он первый меня обнаружил. Я был внизу у реки, где разговаривал с людьми, отвечающими за фелюгу.

— Конрад, — мягко сказал он, — можно поговорить с вами?

Я кивнул и махнул рукой в сторону лощины:

— Пойдемте туда. Здесь я все закончил.

И мы пошли.

С минуту помолчав, он сказал:

— Знаете, в моем мире есть несколько ментальных систем, и порой они обнаруживают свои экстрасенсорные возможности.

— Да, я об этом слышал, — сказал я.

— Веганцы по преимуществу к этому предрасположены, не всегда, но часто. У некоторых есть в этом смысле определенные способности. У многих их нет. Однако почти у всех у нас есть для этого некое чувство, — мы чувствуем проявление этого феномена.

— Да что вы?

— Сам я не телепат, но я убежден, что у вас такой дар есть, поскольку вы применили его на мне прошлой ночью. Я это почувствовал. Для ваших людей это вещь редкая, вот почему я ее не предусмотрел и не предпринял никаких мер предосторожности. Кроме того, вы выбрали подходящий момент и попали в точку. Сознание мое было для вас открыто. Я должен выяснить, много ли вы узнали.

Да, тут явно была какая-то экстрасенсорика, связанная с планом зрительных образов. Обычно сюда входит мгновенное образное восприятие предмета плюс то, что можно назвать подглядыванием за чужими мыслями и чувствами, которые облекаются в слова, — и я иногда принимал их неправильно. Вопрос Миштиго показывал, что он не знал, как далеко я зашел, а я слышал, что некоторые профессиональные веганские психоаналитики умели буквально продираться в подсознание. Поэтому я решился на блеф.

— Я так понимаю, что вы пишете не просто книгу о путешествии, — сказал я.

Он не ответил.

— К несчастью, я не единственный, кто догадывается об этом, — продолжал я, — что ставит вас в несколько опасное положение.

— Почему? — неожиданно спросил он.

— Потому что они, может, просто впали в заблуждение, — рискнул я.

— Кто они?

— Сожалею, но…

— Я должен знать.

— Еще раз сожалею. Если вы хотите уехать, я сегодня же могу доставить вас в Порт.

— Нет, это невозможно. Я должен продолжать. Что от меня требуется?

— Какая-то дополнительная информация, чтобы я сделал свои выводы.

— Нет, вы уже и так слишком много знаете… Но тогда, — резко повернулся он ко мне, — тогда должна быть подлинная причина того, почему Дональд Дос Сантос здесь. Он человек умеренных взглядов. Должно быть, активисты Редпола что-то разузнали и, как вы говорите, впали в заблуждение. Он должен знать об опасности. Видимо, мне следует пойти к нему.

— Не думаю, — быстро сказал я. — На деле это ничего не изменит. Что вы ему скажете?

Последовала пауза. Затем он сказал:

— Понимаю, что вы имеете в виду. Мне тоже уже приходило в голову, что он, возможно, вовсе не такой умеренный, как я полагал… Если это так, то тогда…

— Ага, — сказал я. — Так хотите назад?

— Не могу.

— О’кей, голубочек. Так вы собираетесь мне доверять или нет? Можете рассказать мне кое-что о своей инспекции…