Остров на краю всего

– Доброе утро, дети, – говорит он осипшим от дыма голосом и злобно ухмыляется. – Сестру Терезу увезли в больницу, и Луко отправился с ней в качестве сопровождающего. Что касается смутьянов, из-за которых случился пожар… – Он делает паузу, и его налитые кровью глаза отыскивают нас, меня и Мари. Я отвечаю ему таким же взглядом. – Они будут переведены в работный дом, как только правительство найдет для них подходящее местечко.

Я вздрагиваю от неожиданности, и Мари крепко сжимает мою руку.

– Так он нас обвиняет в пожаре? – шепчет она, но мне важно не это, а то, что он сказал дальше. Работный дом? Директор достает из кармана листок.

– Запрос я отошлю сегодня же и ответа ожидаю в течение недели. Разумеется, я отправлю их в разные места. – Он самодовольно ухмыляется, кладет листок в нагрудный карман и идет по дорожке вниз.

Теперь моя ненависть кристаллизовалась полностью; неукротимая и холодная, она обосновалась в моей груди. Он думает, что победил, а на самом деле лишь дал мне силу. Да, через неделю нас не будет здесь, но уйдем мы вместе и не в работный дом.

Мы отправляемся к скале.

Лес выгорел, остались только обугленные стволы, и мы бежим, перепрыгивая через пламенеющие в золе угли, чтобы не обжечь ноги.

– Я все продумала, – говорит Мари. – Нам понадобятся кое-какие материалы из тех, что сложены за пристройкой. Там и доски, и гвозди, а инструменты должны быть у Луко. Главная проблема – заделать щели. Но если лодка разбита не очень сильно, починить ее мы наверняка сможем. И, конечно, понадобятся весла. Сколько времени вы добирались сюда?

– Около двух часов.

– У нас, конечно, уйдет больше. Может быть, полдня.

– А как мы определим, попутный ли ветер?

– Разумеется, нам подскажет Сидди.

– А если попутного ветра не будет?

– Пойдем на веслах.

– Даже не знаю, хватит ли нам сил.

– Хватит. Просто времени займет еще больше. Но если нас подхватит течение…

Я останавливаюсь посередине тропы.

– Похоже, ты точно знаешь, что надо делать.

– Я уже давно собираюсь починить лодку. Останавливало только то, что мне некуда плыть. И не с кем.

Теплая волна благодарности омывает мое сердце, но кроме «спасибо» в голову ничего не приходит.

Она закатывает глаза.

– Поблагодаришь, когда поплывем.

– Знаешь, тебе ведь необязательно плыть.

– Хочешь, чтобы я отправилась в работный дом? – насупилась Мари.

– Конечно, нет.

– А ты умеешь ставить парус? Вязать узлы?

Качаю головой.

– Не хочешь, чтобы я поплыла с тобой?

– Конечно, хочу.

– Тогда решено.

Спуск по узкой тропинке складывается из множества контролируемых падений с моей стороны. Я хватаюсь за пучки травы, и из-под ног разлетаются камешки. Мари несравненно грациознее, хотя и пользуется только одной рукой. В конце спуска она почти не запыхалась. Окрашенная красной краской лодка лежит на мелководье. Торчащая стрелой мачта привязана к столбику куском вонючей зеленой веревки. Со стороны это скорее рыбацкое каноэ, чем гребная лодка. Это хорошо, поскольку каноэ делают легкими и прочными, чтобы каждый день спускать их на воду и вытаскивать на сушу.

– Вот она! – Мари исполняет рукой танцевальное движение. – Первым делом вытащим ее на берег.

Работа эта нелегкая. Лодка только выглядит легкой, но из-за собравшегося на днище песка оказывается тяжелой, как камень. И почти сразу становится ясно, почему она затонула. Причина в длинной пробоине у края корпуса, где каноэ, должно быть, зацепилось за камень.

– Ее надо наклонить, – решает Мари. – Наклонить, убрать песок и вытащить на берег.

Закатываем штанины и входим в воду. Я подсовываю ладони под днище. Оно обросло ракушками, и они царапают пальцы. Мари присоединяется ко мне и наваливается на борт плечом.

– На счет три. Раз… два… три!

Лодка едва заметно сдвигается. Снова и снова Мари считает до трех. Каждый раз мы напрягаемся так, что ноги уходят в песок. Мало-помалу, словно нехотя, каноэ поддается.

– Продолжаем! – кричит Мари. Я толкаю и толкаю, пока наконец лодка не отрывается от дна и не накреняется.

Песок понемногу выплывает. Мари заходит с другой стороны, чтобы лодка не перевернулась вверх дном и не сломала мачту. Вес нашего суденышка заметно уменьшается, и впервые после прочтения наниного письма рядом с зернышком тревоги у меня в груди ложится семя надежды..

– Становись здесь и тяни, – торопит Мари, указывая на нос лодки. – Я буду толкать.

Теперь, когда печать океана сломана, эта задача уже не выглядит невыполнимой. Мы вытаскиваем каноэ за линию прилива и, обессиленные, падаем на песок. Лодка лежит рядом на боку.

– Что дальше? – выдыхаю я.

– Дальше? Будем воровать.