Остров Понкайо. Наши сердца

Отправленный на разведку мальчик, который должен был проследить за отходом пиратского судна, не успел предупредить жителей об опасности. Он видел, как юнга рыдал перед морскими разбойниками, стоя на коленях, но не слышал слов и даже предположить не мог, что паренек способен на предательство, что он выдаст тех, кто выходил его, дал ему место в своем доме и относился к нему как к равному. Осознание пришло в ту минуту, когда пираты, вместо того чтобы забрать припасы и вместе с пленным покинуть остров, открыли потайной ход в глубине одного из погребов.

Внутри было черней, чем в безлунную ночь. Понкайовцы забились вглубь сухих молчаливых переходов, чтобы свет от факелов и масляных ламп не просачивался через узкие щели шкафа-обманки, за которым скрывался потайной ход. Понимая, что у него нет шансов первым добраться до прячущихся людей, мальчуган-разведчик решил остановить пиратов своими силами и бросился на них с ножом в руке. Он успел ранить одного, но уже в следующее мгновение неподвижно лежал на полу погреба, окровавленный и бездыханный, и широко раскрытыми глазами глядел в низкие своды пещеры, словно удивляясь своему поступку, который ни к чему не привел.

Юнга жалобно плакал и просился на свободу. От страха он едва не лишился рассудка. Пригрозив жестокой расправой, пираты заволокли юнгу в туннель и приказали идти первым, используя его вместо живого щита. Ни о чем не подозревающие понкайовцы сидели тихо, но пираты двигались еще тише, ступая на удивление легко и осторожно, словно хищники на охоте, которые до последнего скрывают свое присутствие.

Расправа была быстрой. Безоружные мужчины, жертвуя собой, бросались на пиратов с кулаками, сдерживали натиск и преграждали путь, чтобы женщины и дети смогли сбежать. Опомнившийся предатель пытался сражаться наравне с понкайовцами, но его закололи пиратским клинком. Враг не щадил никого. Тела перебитых мужчин, стариков и детей оставили тлеть в подземельях, женщин нагнали, схватили, кого могли, и вместе со скотом увезли с острова.

Но как же монахи? Так как среди спрятавшихся в туннелях жителей поселения их не было, пираты догадались, что они укрываются под монастырем, и заложили храм и примыкающую к нему небольшую церковь пороховыми бочками. Прогремел мощный взрыв. Выход из усыпальницы погребло под завалом – оказавшиеся в ловушке монахи встретили свой конец на полу среди каменных саркофагов с усопшими предками.

Некоторое время Понкайо не знал других гостей, кроме пиратов, которые теперь по праву считали остров своим и хозяйничали на нем в свое удовольствие. Здесь они отдыхали от морского разбоя, пополняли запасы пресной воды и фиников, охотились на лесных птиц и мелких грызунов и делали тайники с награбленными сокровищами.

Брошенные в подземельях тела разлагались медленно и долго. Пираты хотели исследовать туннели на предмет упущенной впопыхах наживы, но были вынуждены отказаться от этой идеи из-за невыносимого зловония. Запах усиливался с каждым месяцем и вскоре перестал походить на что-либо. Это был уже не запах гниющей плоти, но что это было, пираты не могли сказать. Предсмертные муки зверски перебитых людей впитались в стены и по ночам мучили пиратов, обживших пустые дома поселения. Под землей что-то происходило. Пиратам слышался звук бегущих ног, из глубин поднимались крики несчастных. Пираты спускались в погреба, отодвигали дубовые шкафы – и навстречу им с угрожающей скоростью надвигалась сажевая темнота склепа. Известняковые своды поддерживали в туннелях микроклимат, не позволяющий воздуху остужаться, но пираты этого не знали, им казалось, что подземелье наполнено дыханием сотен людей, которые попрятались перед их приходом, чтобы заманить глубже, запутать, загнать и оставить на погибель. Страх гнал пиратов наверх, а потом и вовсе заставил покинуть остров.

Перед отплытием не досчитались шестерых. Пираты отправились было на поиски, но тут на вершине горного массива зазвонил несуществующий колокол. Перепуганные морские разбойники, оставив пропавших членов команды на произвол судьбы, снялись с якоря и подняли паруса, пытаясь выйти на ветер. Берега «дьявольского острова», как пираты называли его между собой, остались позади. Но вопли убитых жертв, нагнав палачей в открытом океане, мучили их денно и нощно, лишая сна и подчиняя мысли, стягивая нервы в тугой комок. В предрассветном тумане мерещились очертания Понкайо. На корабле поселился стойкий запах разложения, пираты искали его источник и не находили, выбрасывали за борт груз, но все равно не могли избавиться от зловония. Целыми днями вдалеке звенел громогласный колокол, но горизонт был прозрачен, как драгоценный камень. Из трюма доносилось топанье десятков ног, палуба содрогалась, как от ударов огромного молота. Слышались всхлипы и плач, но понять, откуда же они доносятся – также из трюма или прямо из головы? – было невозможно. По ночам на горизонте зажигались яркие огни, вели за собой и гасли, а поутру пираты обнаруживали, что курс изменен – снова к Понкайо.