Остров сирен

Дверь она открыла своим ключом (о как тут у них! – подумала я).

И мы оказались в светлой, как все в доме, комнате с тем же ошеломляющим видом на море сквозь витражные окна.

Это была не спальня. Это были покои. Где жила очень беспокойная женщина. Постель в кровати под царственным голубым балдахином в жемчужно-серой комнате была смята, одежда – разбросана, в кабинете под старину книги валялись на полках стопками, антикварный стол завален бумагами, в гостиной на пианино янтарного цвета – грязная чайная чашка.

– Я не пускаю сюда горничную, – пояснила Марина, плюхнулась в кресло. И задала мне тот самый вопрос про вилку.

Я кивнула головой, ожидая всего.

Но Марина, шмыгнув покрасневшим от рыданий носом, сказала:

– Спасибо. Быстро сообразила.

И уставилась мне в глаза. Будто что-то решала.

– Я должна сделать вам укол, – засуетилась я. – У вас в доме есть успокоительное? В крайнем случае можно и выпить – смешать валерианку с пустырником, добавить 30 капель валокардина: он, конечно, вредный, но в таких случаях…

– Ничего не надо. Я в порядке. Мне нужно что-то тебе сказать, – наконец решилась Марина. И, секунду помедлив, добавила:

– Меня хотят убить.

Если бы мы с Машкой сами не пришли к этому выводу, может, я бы решила, что у Марины очередной пьяный бред. Но сейчас она была не похожа на сумасшедшую. И пьяна умеренно. Поэтому я только спросила:

– Кто?

– Красовский. Или Полина. Или Тамарка. Не знаю. Я здесь никому не верю. Ты вроде нормальная, – она еще раз окинула меня рентгеновским взглядом. – А подружка твоя как все эти…

– Что значит – все эти? Машка хорошая!

– Хорошая сучка. Повелась на него, как все. Да ладно, – махнула она на меня, когда я открыла для возмущения рот. – Он всех обволакивает. Включает обаяние. Как рубильник с током. Пять минут – и баба готовая падает к его ногам. Ты вроде не такая.

– Мне ваш муж не нравится, – честно сказала я. – Но я вас прошу про Машу гадости не говорить!

– При чем тут твоя Маша? Ты слышишь, о чем я? Креветки эти. Кто-то поменял мою тарелку, поняла? Когда я пошла в бар. Да, я ходила выпить, не надо так на меня смотреть! Ты поживи тут с ним. Колоться начнешь, не то что пить.

Я положила себе на тарелку три канапе. С тунцом. И когда вернулась, их было три. Только с креветками. А ведь Красовский всех предупредил. Может, нарочно. Чтоб на него не подумали. Врубаешься, доктор?

– Кто рядом с вами стоял?

– О том и базар. Все стояли. Ходили. Хотя главной гадины не было. Полинки. Так бы я на нее подумала. У Тамарки все же отравить меня кишка тонка. Да и раньше надо было думать. Сейчас ее место занято.

Марина встала, прошла в кабинет, закрыла за собой дверь. Вернулась с походной флягой, двумя стаканами. Я поняла, почему она не пускает горничную. Тут у нее нычка.

– Пей! – сказала она, плеснув в стаканы виски.

– Я не пью. И вам бы сейчас не надо. Все же у вас был анафилактический шок! – сказала я.

– Брось! Я в этом шоке живу!

Марина отхлебнула из стакана. Посмотрела мне в глаза.

– Это не первый раз, понимаешь? Неделю назад у моей машины отказали тормоза. Кто-то их испортил. Я, когда выпью, часто сажусь за руль. Гоняю по серпантину. Надо же адреналин куда-то сливать. Свалилась бы в пропасть пьяная – не придерешься. Только я к Петро заехала. За горючим, – похлопала она по фляжке. – У него дом здесь рядом, на горе. Я стала отъезжать – а тормоза фьють! Калитку ему снесла, полгазона. Но все живы. А ведь следующий раз может и не повезти. – Марина отхлебнула еще.

– Вы кому-то об этом говорили?

– А толку? Здесь все от Игоря зависят. Это он все подстроил. Он! Или его любовницы. Теперь еще и Соню…

Марина опять всхлипнула.

– Давно вы с ним… э-э… не ладите?

– С тех пор как он Тамарку в дом привел. Гулял-то всегда. С этими своими сиренами – с каждой ему надо переспать. Проклятье он, блин, снимает!

– Какое проклятье?

– Первая девка, которую он в сирены взял, его прокляла. Что наговорила – не знаю. Но испугала его конкретно. Чего уж он там мог с ней вытворить? Не рассказывает. Клянется, что не спал. Теперь вот с другими наверстывает. Но все они потом исчезали. А Тамарка задержалась. Нет, ты вот доктор. Скажи: нормально это – поселить в доме любовницу?

– Говорю как врач – ненормально.

– Вот. А мы так живем. Жили. Пока Полинка не появилась.

– Скажите, а Костя, – осторожно начала я. – Он что из себя представляет?

– Костя-то при чем? – удивилась Марина. – Ненавижу его! Лезет и лезет со своими травами, массажами, уколами. Достал!

– Не мог он…?

– Косте-то зачем? Ты чего? Он бы меня уже сто раз мог отравить, если бы хотел. Я вообще не знаю, что он там мешает в свои порошки. Какую-то глупость несешь. Говорю тебе: это Игорь!

– Почему бы вам просто не развестись?

– Что-о?! Развестись?! И ты туда же! Может, он тебя и прислал? А? Не дождетесь! Только через мой труп!

Марина зло блеснула на меня желтыми тигриными глазами, и в них опять заплескалось безумие тети Клавы.

«Зря она так, про труп», – подумала я.

Неистовый огонь в глазах Марины уже потух, и она вдруг сказала с простой бабьей горечью:

– Знаешь, как я мечтала замуж за него выйти?

Мечты сбываются…