Остров сирен

Три года – в сиренах! И три года в любовницах. Для нее – непозволительная роскошь. Женщины в ее роду рано расцветают. И рано старятся. Мать в 16 лет – она видела на фотках – была как бутон розы. В 20 – как спелый персик. А в 35 – грузная тетка с двойным подбородком, толстым задом и мешками под глазами.

Вчера мать позвонила. Говорит:

– Тамарка, про тебя даже не скажешь: тридцать лет – мужа нет. Тебе уже тридцать два. О чем ты думаешь?

Я, мама, думаю, что все мужики – козлы. А Красовский – король козлов. Но чем это мне поможет?

Со стороны кажется: если ты оперная певица с роскошным голосом, отличной фигурой и сиськами наперевес – у тебя богатый выбор. От состоятельных женихов отбоя нет. Ха! Посмотрите на Нетребко. За кем она замужем. Толстый, самолюбивый, не самый известный тенор. Вот кто достался той, от которой тащатся все мужики, включая президентов разных стран. Что уж говорить о солистке московской Новой оперы…

Нет, спать с тобой желающих… За горизонт. И банкиры, и депутаты. Готовы облагодетельствовать. А толку? Тамара до смерти устала от одноразовых любовников, когда Игорь впервые пригласил ее на остров. Это была удача. Шанс. Она поняла это сразу, как только увидела подвыпившую Марину с беспокойными глазами. Истеричную жену-алкоголичку отодвинуть легче. Половину работы она сделает за тебя сама. Достанет мужа до печенок.

А уж как ублажить задолбанного жизнью мужика, Тамару учить не надо. Это умение в крови. Казалось, еще немного – Игорь сам упадет ей в руки.

Но вот прошел год. Второй. Он все не падал. Ввел в дом, фактически сделал ее второй женой. И на этом все. Стать первой, единственной и официальной не получалось. В Крыму у матери хоть не показывайся, надоела родня с расспросами: когда свадьба, когда свадьба?

Когда жениху стукнет полтинник! Так, что ли, отвечать.

Игорь сначала доконал отговорками: надо подождать, Марина в плохом состоянии, грозится что-то с собой сделать…

Да она уже все с собой сделала! Иметь такие данные, получить самого Красовского и попросить, как та старуха из сказки, новое корыто и хоромы. Дура! Тамарка сразу хотела стать царицей мира. Пусть достает ей ангажемент в Америке, Италии, Вене. Купит лучшего импресарио. Она не сядет дома, как эта корова!

Полгода назад он сказал:

– Давай так: отпраздную юбилей – и разведусь. Начнем с тобой все сначала!

И она честно ждала.

Полинка – это был удар под дых. Подлый обман. Так не делают.

Какая-то ссыкуха малолетняя – и вся Тамаркина будущая жизнь должна лететь к черту? Она споет на юбилее слезливую арию Чио-чио-сан – и пожелает ему счастья с новой возлюбленной? А два с половиной года ожидания просто выкинет на помойку?

Ну уж нет! Не знает он Тамаркиного темперамента. До конца не знает.

Она все придумала. Он увидит. Все увидят. Ее нельзя злить. С такой гремучей смесью в крови обиды не спускают.

Съезжалися к загсу трамваи

Когда настал великий день, солнце, как нарочно, то пряталось, то жалило лучами сквозь просветы в клокастых тучах. По морю гуляли волны, а ветер сдувал с них белую пену, как с кружек пива.

Тревожная была погода. Под стать моему настроению.

Я физически ощущала, как вместе с тучами вокруг сгущается чернота.

Женщины на вилле были взведены, как спусковые крючки. Любая могла выстрелить. Или стать жертвой.

Я думала об этом, сидя на корме шикарной белой яхты и вцепившись в поручни: в каюте меня укачивало. Машка как ни в чем не бывало попивала свое любимое просекко: матрос разнес бокалы, как только мы отчалили к виднеющимся вдали островам Ли Галли. Роберто рулил накренившейся яхтой и косился в вырез Машкиного платья. Я еще раз оглядела нашу странно одетую компанию.

…Утром к нам постучали, женский голос за дверью сказал:

– Откройте, пожалуйста. Игорь Михайлович просил вам передать…

– Вставай, Ленка, нам рикотту с крысиным ядом принесли! – пробурчала Машка.

Но горничная протянула два объемных пакета.

В пакетах были платья.

Мне досталось легкое, невесомое, похожее на жемчужную паутину с пышной оборкой до пола. Машке – длинный темно-фиолетовый сарафан, подчеркивающий грудь. Где-то я уже видела такие наряды.

– Офигеть! – уставилась Машка на себя в зеркало. – Ты поняла? Это же платья с фресок! На вилле мистерий! У тебя – невесты Диониса. У меня – тетки, которая чего-то там омывает.

– Я не хочу участвовать ни в каких мистериях! – возмутилась я.

– А придется! – хмыкнула Машка. – Ладно, не бойся! Не думаю, что Красовский будет заставлять кого-то силой. Не понравится – уйдем.

– Куда ты уйдешь с острова?

– Да ладно. Там будет его дочь. Вряд ли он устроит вакханалию по полной. Ну, хочется мужику экзотики. Ярких переживаний…

– Ага, дома ему ярких переживаний не хватает…

Теперь я рассматривала наряды остальных гостей на яхте. Эльке горничная принесла золотой балахон, который никак не сочетался с объемной пляжной сумкой в якорях – несчастная Эля везла в ней ноутбук, чтобы показать что-то Власику. На наши расспросы она обреченно махнула рукой:

– Не хочу сейчас говорить, простите, девчонки! Вы были правы.