Остров сирен

Машка вскрикнула, дамы отшатнулись, мужчины наклонились вниз. От удара у жертвы распоролся живот и внутренности вывалились наружу точно как у туши растерзанного теленка. Лицо все еще прикрывала маска.

– Марина? – сама себя спросила я.

– Что? Кто? – забормотала полуобморочная Машка. – Эти гады ее скинули?

– Надо спуститься посмотреть, – бесцветно сказала я. Все напряжение прошедших дней вдруг обрушилось мне на плечи тяжелой усталостью.

Они ее все же убили.

Власик, чертыхаясь, уже спускался вниз по камням.

– Оглянись, – вдруг очень тихо сказала мне Машка.

Я повернула голову.

Марина в черном плаще стояла прямо за мной. И с застывшим лицом смотрела вниз.

Там Власик, неловко перескакивая с камня на камень, добрался до тела. Наклонился. Снял маску. И на секунду молча застыл.

– Кто там? – крикнула Машка.

Хотя мы уже знали ответ.

– Это Игорь, – негромко сказал Власик. Поднял что-то с камней. И стал карабкаться наверх.

По толпе гостей пронесся вздох.

Я оглянулась на Марину. Лицо ее по-прежнему было застывшим. Но на этот раз мне показалось, что на нем застыло изумление.

Я находилась в каком-то стопоре. Будто все происходило не здесь, со мной, а в плохом кино. Эмоции кончились, голова была пустой и гулкой. Все-таки они подмешали в вино какую-то гадость.

Машинально я стала искать знакомые лица. Анжелка здесь, Эли нет – наверное, все же вышла из игры и ушла спать, Соня в вакханалиях не участвовала, Андрей вон он, стоит бледный, седовласые мужики сгруппировались вокруг своих матрон…

– Все отойдите отсюда! – прикрикнул Власик, едва оказался наверху. – Это место преступления. Идите на виллу, сидите пока все в холле. Кроме тебя, ты пойдешь со мной, – кивнул он Полине, которая все никак не могла зарыдать. – Я сейчас вызову полицию, она захочет со всеми вами поговорить.

– Э, дорогой, про полицию мы не договаривались! – сказал владелец золотой Верту.

– Я начальник службы безопасности, и сейчас командую здесь я.

– Хреновый ты начальник! – зло сказала Машка.

И как бы подтверждая ее слова, из башни раздался новый душераздирающий то ли вой, то ли рык. Он несся над замершими людьми в черных плащах, ветер раздирал этот ужасный крик в клочья и уносил в море.

Ничего более жуткого я не слышала. Даже Власик на мгновение замер.

– Несчастное животное! – вдруг сварливо сказала Анжелка. – Привязали и бросили! Помогите ему кто-нибудь! Ему же там страшно!

Теперь я тоже поняла. Это рыдал забытый всеми гепард… Похоже, он единственный оплакивал Игоря.

* * *

Сначала никто не сдвинулся с места. Потом несколько человек неуверенно побрели назад к вилле по тропинке. И вдруг небо раскололось от страшного грохота. Я пригнула голову: мне показалось, что нас сейчас испепелят молнии. Но тут сотни разноцветных огней взлетели с прибрежных скал ввысь, распускаясь там цветами, шарами, длиннохвостыми кометами. Третий залп написал на небе цифру 50, освещая сюрреалистическую картину. Сбившихся в кучу испуганных людей в нелепых древнегреческих нарядах. И лежащее внизу тело.

– Прекратить фейерверк! – закричал кому-то по рации Власик. Послушал в ответ бурчание. И трехэтажно выматерился. Остановить фейерверк было невозможно.

– Полночь, – сказала Марина позади меня.

Я обернулась.

– Фейерверк должен был начаться в полночь, – без всякого выражения пояснила она.

И, царственно держа спину, пошла по дорожке к вилле под разрывами праздничных огней.

Случайная жертва

– Посвети! – сказала Машка. – Я наушники уронила.

Мы отошли к краю площадки, с которой упал Игорь. Не могли пока никуда идти. И не могли разговаривать. Просто стояли молча.

Я включила фонарик на телефоне.

Машка стала разглядывать землю у себя под ногами. Подняла наушники. И вдруг сказала:

– Стой! Свети сюда!

Я направила луч ей под ноги. Она нагнулась и подняла что-то с земли.

– Покажи, – на автомате сказала я.

Машка разжала руку. У нее на ладони лежал маленький красный камешек в виде цветка. Точно такой, какой утром сиял у Сони на щеке.

– Она была здесь. Или до убийства. – Машка замолчала на секунду. – Или во время.

Мы посмотрели друг на друга. Не хотелось думать, что дочь могла столкнуть отца со скалы. По-человечески не хотелось. Это значило бы, что в пропасть упали сразу две жизни.

Технически такое было возможно.

Смотровая площадка не огорожена. Если стоять близко к краю, достаточно легкого толчка.

Машка зажала камушек в кулаке.

Было понятно и так. Но я все же спросила:

– Будешь искать, кто его убил?

– Мы ему это должны. Неделю жили у него в доме. И потом, он приходил к нам за помощью. Мы помочь не могли.

– Я вообще считала его главным подозреваемым.

– Вот. А он, между прочим, относился к нам с симпатией.

Я не стала уточнять, что с симпатией он относился к Машке. Ко мне – с вежливым дружелюбием. Кстати, тоже немало.

Игорь и смерть никак не совмещались в моем сознании. Он был воплощенная радость жизни. Пусть эгоистичный, но человек-праздник, вокруг него все крутилось. Представить, что утро наступит без него…

– Власику и полиции про камешек будешь говорить?

– Еще не решила. Пойдем отсюда. Не хочу смотреть, как… Как…