Юлиана Яроцкая

Остров святого Сэмюэла

Посвящается всем, кто уехал на остров

и не вернулся.

Часть 0

0.1. Лодка

Лодка качалась на мелких волнах. Время от времени что-то толкало ее из недр озера, как будто дно задевали хвостами крупные рыбы. Вода – ледяная, почти черная, не отражала в себе ничего.

«Побушует и пройдет».

Весла с плеском опускались и выныривали, брызги летели в стороны. Сизое небо давило на воду, она пыталась возмутиться, но мощи не хватало. Озеру надо быть океаном, чтобы спорить с небом.

Спины крупных рыб проплывали совсем рядом. «Побушует и пройдет, побушует и пройдет, побушует и пройдет, и никто нас не найдет. Плавали, знаем. И не такое знаем».

Сэмюэл Реймер налегал на весла.

Озеро Полярное было таким холодным и недружелюбным, что с первого взгляда оправдывало свое название. Желания искупаться оно не вызывало. И даже в середине июля не вызвало бы. В основном потому, что в середине июля здесь примерно то же самое, что в городе Ж – на далекой грязной родине Сэмюэла Реймера – в ноябре. Без шарфа на улицу не выйдешь. Редкое солнце совершенно не греет. Бездомные перебираются в отапливаемые подвалы на зимовку.

– Ну, как водичка? – голос Лодочника звучал весело и непринужденно. Сам Лодочник, крупный волосатый мужик с выпирающим пузом, совершенно не реагировал на угрозы озера. А оно всем своим видом внушало, что к нему лучше не подходить. Зачем рисковать? Внутри живут монстры. Ужасные чудища, питающиеся людьми.

– Славно. – Реймер сутулился сильнее обычного, вытягивая при этом шею, топтал ботинками деревянную пристань и пытался собраться. Получалось плохо. Он щурился, долго смотрел в одну точку, укрощал зрение. Искалеченные экраном глаза и раньше плохо работали, делая хозяина близоруким. В ушах гудело. Тошнота мешала думать. – У вас тут сейчас пляжный сезон?

Лодочник громко заржал. Спустившись по двум деревянным ступенькам на пристань, он подошел к самому краю и – так же, как Реймер, посмотрел на середину озера.

– У нас круглый год – пляжный сезон! Купайся – не хочу! – Он поддернул вверх уголок рта. – Здесь, говорят, живут чудовища.

– Замечательно. – Реймер почесал светлую щетину на щеке. – Познакомишь?

– Ха! – тот принялся отвязывать единственную пришвартованную здесь лодку от кнехта. – Познакомлю, коль не боишься… Турист… Плавать умеешь?

Плавать Реймер умел и даже любил, но делал это крайне редко. Потому что негде, некогда, да и вообще не до этого было. В городе Ж – родина с длинными руками – пригодный для купания водоем найти сложно. А делать это в канаве спальной Окраины, где местные рыбаки даже ловили какую-то живность, Реймер брезговал. Он все грезил каким-нибудь теплым южным морем. С песчаными берегами и коралловыми рифами. Где можно ловить креветок, продавать их на берегу, а вечером на этом же берегу купаться, плывя к тонущему солнцу.

Но сейчас на него смотрело не южное море, а Полярное озеро.

– Умею, если не разучился.

Реймер бросил попытки поймать фокус и перевел взгляд на лодку. Деревянная. Окрашенная в какой-то изумрудный оттенок – наверное, чтобы склизкая зеленая дрянь, которая обычно заводится на поверхностях, находящихся под водой, не бросалась в глаза.

Лодочник возился с узлами.

– А ты кто вообще?

– Предприниматель.

– А-а. А я вот тоже. Предпринимал в свое время.

Реймер задумался о том, как часто называл себя предпринимателем. Почему-то он гораздо чаще при знакомстве представлялся аналитиком больших данных или программистом, или просто айтишником – если разговаривал с девушкой. Каждой возможности – своя визитка. Абстрактному предпринимателю вряд ли что-нибудь интересное предложат. А вот когда ты аналитик больших данных – может возникнуть «а ты знаешь, нам как раз нужен такой специалист…».

Иногда Реймер в шутку представлялся великим математиком. Эту кличку ему дал студент-инженер Тихон, которого Реймер сманил из института в маленький ржавый бизнес на Черном Рынке. Тихон любил и умел все чинить. Реймер любил и уметь продавать ремонтные услуги. А чтобы это до безобразия нелегальное дело не потопили, он придумывал собственные схемы заманивания новых клиентов. И основывал эти схемы на математических моделях. Тихон, когда узнавал, насколько хитрым может быть бизнес, восхищался: «Ну ты даешь. Великий математик, блин». – «Скорее великий предприниматель». С тех пор Тихон регулярно называл его именно так. Великий математик. Не предприниматель – предпринимателями на рынке были все. А математик – великий! – один. И это скромное имя въелось в самоопределение.

Представившись, Реймер тут же сам себе пообещал, что в следующий раз, когда будет с кем-то знакомиться, обязательно назовется великим математиком. Надо же как-то украсить себя в глазах другого – наружность, по его собственному убеждению, остро нуждалась в украшательстве. Потому что щуплость, сутулость и невысокий рост сами себя не продадут. А потому в какой-то мере – явно или неявно – он сопровождал любое знакомство самовосхвалением.

– Куришь?