Остров традиции (СИ)

- Вот! Вот! - Конрад словно этого и хотел. - Живя в столице, я чувствовал всюду запах лагеря. Враждебность человека человеку - вот что я впитал сызмальства. Злобен наш гражданин к ближнему - вот что в нём воспитали-то.

- Да, но знаете ли, рыба, как известно, гниёт с головы... - примирительно сказал Профессор.

- Будет вам! - Конрад перешёл к главному. - Давным-давно сгнила голова. А вот как там хвост? Что, приятно пахнет? Или регенерирует? Как не так - хвост уже сгнил, последние уподобились первым. А теперь скажите - способна ли самая здоровая, пусть архигениальная голова восстановить давно истлевшие прочие части тела?

- Отличная отговорка для того, чтобы вообще ничего не делать и пускать всё на самотёк! - Профессор поморщился.

- Я не призываю пускать на самотёк, - отрубил Конрад. - Просто обращаю ваше внимание: коммунистический Дракон давно одряхлел и впал в маразм, но из его давно выпавших зубов уже народились молодые крепенькие Дракончики. Они к настоящему моменту вступили во вполне зрелую пору и клацают зубами в предвкушении поживы... уже поживляются.

- Ну что ж, в наследство от рухнувшего режима нам достался homo soveticus. Только вот мне кажется, не те его черты - определяющие. То, о чём вы говорите, - взбрыки воинствующего мещанина, который всех хочет скроить по своей мерке, - беззлобно сказал Профессор.

- Помилуйте, какого мещанина?.. - взъерепенился Конрад. - Фокус именно в том, что в нашей стране вообще нет мещанства!.

- Отнюдь. Есть мещанство, - убеждённо заверил Профессор. - Оно-то, в конечном счёте, и победило в результате Катаклизма. Оно, оно с его премудростями "пускай начальство думает - у него зарплата большая" и "пускай медведь работает - у него четыре лапы" лучше всех приспособилось к ситуации общественной собственности и очковтирательства. Весь совдепский период был периодом туфты и халявы, панического страха перед новым и талантливым. И вдруг в ходе Переделки уютный мирок совмещанина начал рушиться. А когда рушится мир, мещанин сбрендивает, и нет ничего страшнее сбрендившего мещанина.

- Но позвольте... - не уступал Конрад. - Когда меня чморили в детстве и отрочестве, мир не рушился. Он был - сама стабильность.

- Стабильность дефицита и бесперспективности... К чему ваши мучители могли приложить свои силы, на что направить свою энергию? А нынче полиция натравливает их на неформалов и инакомыслящих, и те с радостью повинуются.

- Ой, да никто их не натравливает... Они бьют первыми, в том числе ту же полицию... Вот вы всё про homo soveticus - а каковы, по-вашему, его главные черты?

- Охарактеризовать вам тех, среди кого мы живём?.. Пожалуйста.

И в это время в дверях возникла Анна и непреложным перстом указала на часы.

Конрад, уперев обе руки в колени, тяжело поднялся с табурета.

- Вот видите как... - виновато улыбнулся профессор. - Не волнуйтесь, завтра охарактеризую.

Анна молча подождала, пока Конрад выйдет, а затем захлопнула за ним дверь и, не говоря ни слова, упорхнула в сад.

За калиткой послышались гоготанье и матюги. Ватага местных пацанов лет тринадцати-четырнадцати, задирая друг дружку и друг перед дружкой рисуясь, издевательски медленно прошествовала мимо участка.

- Детки пошли, - сказал себе Конрад.

Шелудивый Стефан уединился в своих апартаментах и на свет Божий не вылазил. Доступ в его комнату был строго воспрещён. Там было мертвецки тихо, так как музыку благовоспитанный мальчик слушал через наушники. Но всё-таки Конрад постоял-постоял под безмолвствующей дверью да постучался. Он жаждал распоряжений. Не потому что рвался ишачить, а потому что боялся прослыть сачком.

Стефан сидел спиной к двери, действительно, в наушниках, а перед ним на столе красовался непонятный Конраду агрегат. Напрягши память, Конрад решил, что это, скорее всего компьютер - за три года развитие техники могло сигануть вперёд семимильными шагами. На тёмном экране колыхались какие-то причудливые вакуоли, постепенно менявшие форму и цвет и взаимоперетекавшие. Конрад зачарованно глазел на трепетные танцы антиматерии и не мог оторваться. Стефан мерно качался в такт неслышной музыке и ни единым вздрагиваньем не выдавал, что почуял чужое присутствие.

Наконец, Конрад тронул его за плечо.

- Как ты? Был у бабки? - справился он, памятуя о заповедях Дэйла Карнеги.

Стефан, не повернув головы кочан, лениво указал на какую-то бутылочку - очевидно, с каким-то целебным настоем или отваром.

Ещё какое-то время Конрад проникался беззвучной музыкой, после чего вновь слегка потряс парня.

- Монитор вижу, - сказал он на удивление громко. - А где же сам компьютер?

Стефан медленно, нехотя, стащил наушники с головы.

- А это, видишь ли, "два в одном". Ноутбук называется. Лэптопчик.

- А что он умеет?

- Всё. Капусту рубить. Огурцы резать. Детей рожать.

- А дистанционно забивать гвозди?

- Вопрос сформулирован дремуче некорректно, - Стефан снова принялся натягивать наушники.

- Буквоед хренов. Ответь грамотно на мой вопрос.