Остров убийц

— Стоп! В данном случае меня это не интересует. — Морт посмотрел на Артема, пряча пистолет. — Ты себя реабилитировал. И зарекомендовал хорошо. Мне такие бойцы нужны. Не то, что некоторые. — Взгляд доктора переметнулся на Пашу Бесогона, которому наконец удалось принять вертикальное положение. — Что, друг мой, не массой единой жив человек? — Не дожидаясь ответа, Морт тронул носком туфли труп на лестнице. — Еще в прошлом веке ученые полагали, что в природе действует закон, гласящий: выживает сильнейший. The stronger survives, в переводе на язык Шекспира. Теперь времена изменились. Кардинальным образом. Сегодня считается, что естественный отбор велся и ведется по совсем другому принципу. Выживает тот, у кого интеллект выше. Тот самый, который дает хищнику преимущество над недалекими жвачными животными. Этой ночью я видел здесь только одного хищника. И трех безмозглых быков.

— Шеф! — запротестовал Марат.

— Заткнись. Лучше под носом вытри, гер-рой. Сопли текут. Кровавые. — Морт повернулся к Артему и поманил его пальцем. — Подойди. Насколько я понимаю, ты не прочь продолжить работать на меня?

— Нет.

Артем не строил иллюзий насчет истинного отношения к нему главного врача больницы, где никто не проявлял желания звонить в полицию по поводу только что совершенного убийства. Доктор Морт, несомненно, был человеком умным. К тому же он являлся психологом, то есть знатоком человеческой натуры, умеющим манипулировать людьми. Оставляя и даже как бы повышая Артема, главврач действовал в полном соответствии с девизом «Разделяй и властвуй», известным еще древним правителям. Ему было выгодно противостояние среди его опричников. Это не позволяло им сговориться и объединиться против диктатуры, установленной на острове.

Морт покровительственно положил ладонь на плечо Артема.

— Я тебя оставляю. Поглядим, как ты будешь справляться в дальнейшем. Одного только не пойму…

— Я готов ответить на любые ваши вопросы, шеф.

— Почему ты сразу не объяснил, в чем дело? Почему промолчал, когда я приказал тебя выкинуть?

— У меня не было иного способа себя проявить, — ответил Артем, не сводя взгляда с доктора Морта. — Хотелось обратить на себя внимание.

— Не ожидай, что сразу получишь повышение или прибавку.

— Я и не ожидаю. Сразу.

Усмехнувшись, Морт снова придал лицу надменное, скучающее выражение.

— Тело уберите, — распорядился он. — И не забывайте про основные обязанности.

— Слыхали? — спросил Артем санитаров и отправился на рабочее место.

Глава 16. Добровольное признание

После ночного побоища отношение Марата и других парней к Артему изменилось. Теперь они смотрели на него глазами хищников, ненавидящих своего дрессировщика и выжидающих удобного момента, чтобы прыгнуть ему на спину.

Паша Бесогон побродил пару дней по монастырю с перевязанной рукой и пластырем на лбу, а потом вдруг исчез. Артем не стал выяснять, куда именно, догадавшись, что силач потерял доверие шефа и получил отставку. На освободившиеся места Марат как-то очень быстро привел новых медбратьев, причем не двух, а сразу троих. Должно быть, доктору Морту пришло в голову, что неплохо усилить охрану больницы и собственной персоны. Причина Артему была ясна. Не понимал он другого. Каким образом удалось с такой скоростью найти замену Паше и Руслану? Ведь, похоже, на работу в больницу принимали проверенные, надежные кадры. В том, что здесь происходило что-то неладное, не было никаких сомнений. Чтобы убедиться в этом, достаточно было знать тот факт, что погибших сотрудников больницы закапывали, как собак.

Бабье лето сменилось самой настоящей осенью, холодной, дождливой, мрачной. Днем и ночью небо стегало землю плетьми дождя, ветер завывал в щелях и гулял по коридорам. Пациенты стали наперебой жаловаться на видения, ухудшение здоровья и появление призраков, мешающих спать. По ночам Лиле приходилось бегать из палаты в палату, успокаивая самых нервных и уязвимых. Она ходила сонная и оживлялась только в присутствии Артема. Ее лицо вновь стало прежним, если не считать несколько утолстившейся переносицы. Лиля очень переживала и боялась, что нос таким и останется. Артем ее успокаивал, как мог, и заверял, что ей так даже лучше. Она ему не верила, но все равно ей становилось немного легче. Это происходило всякий раз, когда им удавалось перекинуться словом или, еще лучше, провести вместе десять-пятнадцать минут. Больше не получалось.

Инга и Вера следили за Лилей неотступно, готовые поквитаться с ней за малейшую оплошность. Остальным девушкам тоже особого доверия не было. В общей спальне то и дело вспыхивали ссоры, вызванные усталостью, раздражением, тоской по нормальной жизни, невозможностью уединиться.

В один из вечеров Ольга разбила гитару о рыжую голову Лены, которая вздумала не реагировать на замечания и без конца голосила свои песни про подвиги альпинистов. В ответ Лена набросилась на обидчицу с ножницами, их едва удалось разнять. Правда, Ольга пообещала как-нибудь задушить соседку подушкой, так что настоящий покой в комнате не установился.