Остров убийц

— Да, увозите, — кивнул Морт. — С ним работа закончена. Потрошкова привезли для психиатрической экспертизы. Она проведена, заключение сделано. Валентин Аркадьевич нормален и совершенно вменяем, а некая заторможенность является результатом напряженной внутренней работы. Теперь его ждет суд, а потом весьма длительное, может быть, даже пожизненное заключение. Но нас с вами это никоим образом не касается, правильно я говорю, Артем?

— Совершенно правильно, — подтвердил Артем и повел Потрошкова к выходу.

На душе было тяжело, как будто ее свинцом залили. Давно остывшим и очень холодным.

Глава 17. Под монастырь

Полицейские были не дураки, чтобы приезжать на патрульной машине с мигалкой. Одеты они были в штатское и больше походили на деловых мужчин, способных порешать любые вопросы. Кем, по сути, и являлись. За то, что они стояли на страже закона, платили им значительно меньше, чем они имели, нарушая этот самый закон. В полиции они служили, чтобы быть при погонах, при оружии, при документах, при оперативной информации и при всех прочих делах.

Марат уже поджидал их на причале возле моторки, покачивающейся на злых, коротких и беспорядочных волнах, гуляющих по озеру. Ветер пронизывал до костей.

Ежась и прикрывая подбритый затылок поднятым воротником пальтеца, полицейский спустился к воде и спросил сгорбленного рыболова:

— Что, батя, клюет?

— Шиш там, — ответил рыболов. — Ветер, видишь? Рыба по дну гуляет.

— Тогда сматывай удочки и иди грейся, нечего тут зря торчать. Почки застудишь. — Полицейский состроил озабоченную физиономию. — Почки у тебя здоровые?

— Нормальные.

— Береги их, батя. И вообще здоровье. Потеряешь, больше не найдешь.

Рыболов бросил оценивающий взгляд на участливого собеседника, решая про себя, дадут ему денег или же по шее. Победила алчность, усиленная похмельным синдромом.

— Мне никто рыбу ловить запретить не может, — твердо заявил он. — Хочу здесь сидеть и буду. Это моя земля.

— Кто же спорит, чудак-человек! — воскликнул полицейский. — И земля твоя, и озеро, и все вокруг. Широка страна моя родная. — Он подмигнул. — За это выпить не грех, как думаешь? Подкинуть на маленькую?

— Я меньше пол-литра не употребляю, — с достоинством ответствовал рыболов.

— Тогда только в лоб, — предупредил полицейский, поскучнев.

Прозвучало убедительно. Только перед ним находился человек неробкого десятка. Человек, предки которого выживали при жандармах, чекистах и ментах.

— В наш магазин маленьких не завозят, — солидно произнес рыболов. — Спроса нет на маленькие. Одно расстройство от них. И соблазны ненужные.

— Философ, — кивнул полицейский. — Убедил. Держи.

Протянув рыболову крупную купюру, он нетерпеливо повертел рукой в воздухе, показывая, что нужно поторапливаться. Больше подгонять не пришлось. Подхватив ведерко с одиноким окуньком, рыбак взобрался на пригорок и был таков.

Убедившись, что никто за ними не наблюдает, полицейские вывели из машины женщину или девушку, что можно было определить только по одежде и общим очертаниям фигуры. Голову ее покрывал черный мусорный мешок, прихваченный скотчем. Там, где предполагался рот, была проделана небольшая дыра, вздувающаяся и опадающая от дыхания. Один сапог отсутствовал, ногу прикрывали только драные колготки.

— Стоп, братцы! — насторожился Марат, к которому подвели пленницу. — Вы что же, оприходовали ее?

— Молодняк не удержался при задержании, — пояснил полицейский. — Там без повреждений. Все на месте.

— Марат! — донеслось из мешка. — Маратик! Развяжи меня. Я что хочешь для тебя сделаю!

— Заткнись! — Он пристукнул пленницу кулаком по голове и сердито посмотрел на полицейского. — Она нам не для этого нужна.

— Дело ваше. — Полицейский пожал плечами. — Наше дело маленькое. Нашли, задержали, доставили. Напомни доктору, чтоб до конца недели рассчитался. У нас уикенд некислый намечается. Коста-Рика. Знаешь, где это?

— Маратик! — ныла пленница. — Ну, Маратик, миленький! Пожалуйста!

Марат сгреб ее в охапку, отнес на причал и бросил в лодку.

— Доктор в отъезде, — сказал он. — Вы ему позвоните. Это ваши дела, вы с ним и решайте.

— Девочка хорошая, — печально сказал полицейский, и стало ясно, что колготки были порваны не без его участия. — Вернули в срок, как договаривались.

— К доктору, к доктору! — отмахнулся Марат и завел двигатель.

Пока лодка плыла к острову, он принял окончательное решение. Накрытая мусорным мешком, на дне лодки трепыхалась никто иная, как бывшая медсестра Аня, прозванная парнями Анкой-пулеметчицей за лихость и бесшабашную манеру общаться. Это за шашни с ней отгреб Колян в конце лета. И это ее долгое время держала при себе Инга, пока Аня ее не обокрала и не смылась с деньгами с острова. Но, как говорится, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.

— Мара-ат! — не унималась она. — Маратик!

— Молчи, — сказал он. — Никто тебя не обидит.