Остров Укенор

В хижине ещё не спали: окна полнились медовым в морских сумерках светом. Унимо даже помедлил, любуясь мирной картиной – и ощущение того, что он пришёл её разрушить, заставило его скорее постучать. Когда Ноэ открыл и увидел на пороге смотрителя, он улыбнулся так радостно, что любому стало бы не по себе.

Теперь Ноэ почти упирался головой в низкий потолок и, по меркам посёлка, мог бы уже жениться, но когда Унимо впервые его увидел, шесть лет назад, он был самым маленьким и самым несносным мальчишкой на побережье. И одна проделка едва не стоила ему жизни. Тогда он придумал соорудить из камней и ручного фонаря свой маяк и установил его на Чёрных скалах. Началась буря (что, конечно, только раззадорило мальчишку), и одна из рыбацких лодок, ожидавшая условный знак – костёр на безопасном берегу, направилась прямо на свет игрушечного маяка к опасным Чёрным скалам. Только счастливая случайность спасла рыбаков.

Когда выяснилось, кто зажёг предательский огонь, жители посёлка обступили Ноэ и намеревались столкнуть его в бурлящие волны, на острые камни. Мать Ноэ кричала, просила не трогать сына, но даже она знала: море не терпит легкомыслия, беспечность здесь равна предательству. Её сын был убийцей – и по всем законам он должен был отдать свою жизнь морю и людям. В глубине души (Унимо сказал бы – в реальнейшем) она уже оплакала его. Всё было понятно и просто.

И тут вмешался Унимо со своими прихотями. С пренебрежением к древним законам. Сначала он встал между морем и Ноэ. Потом между мальчишкой и толпой. «Отойдите, тар смотритель!» «При всём уважении, это наше дело», – звучали вокруг голоса рыбаков. Буря внутри и снаружи. Обжигающие капли дождя, ветер в лицо: такому реальному можно было доверять. «Я могу сделать так, что он окажется в лодке, которую буря несёт к Чёрным скалам. Это будет справедливо», – Унимо старался, чтобы его голос звучал спокойно, как у Форина в реальнейшем, когда возможно только то, что сказано.

Жители посёлка притихли, стали переглядываться. «Это будет справедливо», –повторил кто-то. Идея тут же сбросить мальчишку в море уже не казалась такой привлекательной. Да и отправлять его на лодке в бушующее море с этим странным смотрителем…

Дракон Толпы положил огромную пасть на лапы и закрыл один глаз…

Унимо протянул мальчишке руку, услышал доверчивое: «Спасибо! Меня зовут Ноэ, я не хотел…» – и оба они оказались на лодке, которую бросало из стороны в сторону и неумолимо влекло к Чёрным скалам. Потому что в реальнейшем нельзя говорить неправду. Во всяком случае, нынешний Мастер Реальнейшего этого не умел.

Ноэ тогда с ужасом смотрел на своего несостоявшегося спасителя. Человек, которые выкрадывает жертву из рук палача, чтобы самому совершить казнь – поступает слишком по-человечески.

Унимо удобно устроился в лодке и спросил: «Так что, зачем ты зажёг огонь? Ты ведь знал, что в бурю разводят костры на безопасном для лодок берегу». «Я просто играл, – буркнул Ноэ, – я забыл! Не подумал об этом». Смотритель кивнул, видимо, удовлетворившись таким объяснением, задумчиво наблюдая зубцы Чёрных скал, которые медленно увеличивались. «Мы разобьёмся!» – не выдержал Ноэ, когда намерения смотрителя стал очевидны. «Да? Почему ты так думаешь?» – Унимо изобразил искреннее любопытство. Ноэ покачал головой, но принялся объяснять: «Потому что волны, они несут нас к берегу. А мы ничего не делаем. А берег здесь – из острых камней, о которые нашу лодку разобьёт! И в такую погоду мы не сможем выбраться из воды». Тогда Унимо понял, что он мог бы как раз сказать: «Прекрасно, теперь, я вижу, ты всё обдумал». Или, например, изобразив удивление: «Да, и правда, а я не подумал об этом». Он вспомнил, как Форин, когда Унимо не уследил за маяком, показал ему гибель целого корабля, которая могла бы произойти по его вине. После этого Нимо действительно старался быть очень внимательным. Но ему стало тоскливо при мысли, что придётся говорить что-то такое. Это было не то, что он хотел произносить в реальнейшем. Поэтому Унимо молчал, к ещё большему ужасу Ноэ, а потом взял вёсла и стал изо всех сил грести в сторону от Чёрных скал. Ноэ тут же присоединился, и вдвоём, после часа изнуряющей борьбы с ветром, они вышли к безопасному берегу. Они были без сознания, когда их нашли рыбаки. После, насколько Унимо знал, Ноэ остался жить в посёлке, а историю с фальшивым маяком никто больше не вспоминал. Во всяком случае, вслух.

Ноэ пытался было навязать смотрителю свою благодарность, но Унимо был непреклонен. Разве что разрешал иногда приносить себе чай и угощал этим чаем самого Ноэ, слушая обо всём на свете, и иногда, когда было особенно хорошее настроение, рассказывал что-нибудь или давал осторожные советы.

– Ноэ, мне нужна твоя помощь, – признался Унимо с порога.

Он вспомнил, что многие из тех, кто приходил к нему за помощью, сначала спрашивали «Как дела?» или заговаривали о погоде. И каждый раз ему хотелось выдернуть их в реальнейшее, но он послушно отсчитывал ничего не значащие слова, сдерживаясь, чтобы не попросить скорее сказать, что от него требуется.