Острова среди ветров

Таким способом хотели раз навсегда отбить охоту к новым восстаниям и набегам. Но подействовало это как раз обратным образом. Столкновения продолжались с таким ожесточением, что голландцы были вынуждены изменить тактику и пойти на переговоры о мире с лесными неграми, жившими вдоль берегов реки Сарамакка, или Серамика. В 1749 году было заключено мирное соглашение и совершен обмен дарами.

«…Тогдашний вождь повстанцев Аду получил при этом от губернатора испанскую трость с серебряным набалдашником, на котором был вырезан герб республики. Этот подарок был символом самостоятельности повстанцев. А в следующем году должны были последовать и другие обусловленные договором дары, главным образом оружие и припасы к нему. Взамен Аду отдарил губернатора луком и колчаном со стрелами — и то и другое собственноручной работы…»

В Новом Свете это был уже не первый случай признания европейской державой самостоятельности бывших рабов. За десять лет до этого англичане оказались вынужденными заключить мир с ямайскими марунами[51]. Но с другими повстанцами дела у колонизаторов по-прежнему шли плохо. Примером может служить так называемая Республика Палмарес[52] в Бразилии, с которой португальцам удалось справиться только после жестокой 70-летней борьбы[53]

.

Однако уже через год после заключения мирного договора с Аду в Суринаме начались новые столкновения. Голландцы, как было условлено, действительно послали то, что они обещали. Но случилось так, что небольшой отряд, эскортировавший дары, перехватили лесные негры, подчинявшиеся другому вождю. Они напали на этот отряд, уничтожили его и захватили все, что те везли. Аду счел себя обманутым и возобновил войну.

Голландским рабовладельцам предстояло еще многому поучиться… Правда, Суринам процветал как никогда. Стедман сравнивал эту колонию с великолепным плодовым садом, где плантаторы купаются в изобилии. Но закулисная сторона этого благосостояния европейцев была ужаснее, чем когда-либо. «Если негр не мог больше работать, — писал с возмущением шотландец-капитан, — его, конечно, не пристреливали, как старую лошадь или собаку. Но зато имелись другие эффективные способы прикончить его, не совершая прямого убийства.

…На открытой поляне на самом пекле устанавливался столб, к которому приковывали такого раба. В день ему выдавали только кружку воды и один пизанг. Таким образом, несчастный умирал медленной и мучительной смертью. Но в Суринаме это называлось не дать ему умереть с голоду! И убийца, который мог доказать, что он ежедневно снабжал покойного водой и пищей, считался оправданным…»

Наказание раба, совершившего какой-либо проступок, было тоже невероятно жестоким, тем более что оно фарисейски полностью отвечало древнему христианскому принципу: соблазнивший тебя член должен быть отсечен. Так, за время пребывания Стедмана в Парамарибо девять рабов были приговорены за попытку к бегству к отсечению ноги!

«…Такое наказание в Суринаме узаконено. Рабовладелец требует отсечения руки, и военный фельдшер за плату в шесть гиней совершает эту ампутацию… Несмотря на его «искусство», четверо умерло тут же после операции. Пятый в бессознательном состоянии ночью сорвал повязки и умер от потери крови. Эти злосчастные жертвы закона в течение всей операции курили свои маленькие трубочки с невероятно серьезным видом. В Суринаме повсюду можно встретить множество таких негров-калек. Хозяева обычно используют их как гребцов…

Когда я выразил свое мнение по этому поводу, подчеркнув свое удивление стойкости негров, ко мне обратился прилично одетый господин и сказал: «Мин-герр, по-фидимому, только что прибыл из Европы, раз он проявляет столь повышенную чувствительность и удивляется таким простым вещам. У нас здесь такое наказание — явление обычное… Я сам видел, — добавил незнакомец, — негра, разорванного лошадьми на четыре части. Перед самой экзекуцией он попросил стакан водки и нашел еще в себе силы горько пошутить, предложив палачу первым сделать глоток, чтобы убедиться в том, что водка не отравлена…»

Калечение и сжигание негров заживо стало здесь обычной практикой. Во мне стыла кровь от подобных рассказов, и я заперся в своей комнате в полном отчаянии от подобного обращения с людьми… И неужели же после всего этого хоть одному чужеземцу может прийти в голову удивляться тому, что в здешних лесах скапливаются целые армии мятежников, только и помышляющих о мести?..»

Восстание негров на реке Коттике, в северо-восточной части Суринама, на подавление которого прислали Стедмана, оказалось последним. Но зато оно и было наиболее кровавым. В 1773 году в Парамарибо высадилась прибывшая из Голландии шотландская бригада из 1200 крепких парней. На подавление восстания ушло пять лет, после чего уцелело не более сотни шотландцев.