Острые края

Но может быть, этот Куррикан достаточно разозлится, чтобы послать за нею толковых убийц. В таком случае она сможет сама напасть на него. Конечно, не то что великие битвы минувшего года, но все же будет чем вечер-другой занять.

До встречи с Фолло Джавра двигалась быстрым и ровным прогулочным шагом, расправив плечи. Она любила ходить. С каждым шагом она ощущала собственную силу. Каждый мускул полностью расслаблен, и все же она готова превратить любой следующий шаг в мощный прыжок, молниеносный кувырок, смертоносный удар. Ей нужды не было смотреть, она и так чувствовала каждого, кто находился поблизости, оценивала, насколько человек опасен, предугадывала нападения, точно представляла ответную реакцию, пространство вокруг нее было насыщено рассчитанными возможностями, местность – словно картографирована, все расстояния – оценены, все полезное – замечено. Самые серьезные испытания – те, которые начинаются неожиданно, и потому Джавра являла собой оружие, которое никогда не тупится, оружие, которое никогда не убирается в ножны, являла собой ответ на любой вопрос.

Но в темноте не блеснул клинок. Ни стрелы, ни вспышки пламени, ни отравленной иглы. И толпа убийц не скрывалась в тени, готовясь к нападению.

Скука.

Лишь двое пьяных северян схватились между собой совсем рядом с заведением Помбрина; один из них хрипел что-то насчет лысого хозяина. Не обращая на них внимания, она взбежала по ступенькам, проигнорировав нескольких нахмурившихся охранников, которые были хуже даже тех ничтожеств, что охраняли Фолло, миновала вестибюль и оказалась в главном салоне, отделанном фальшивым мрамором, с дешевыми канделябрами на стенах и совершенно не возбуждающей мозаикой, изображавшей трахающуюся раком пару. Судя по всему, вечерний наплыв клиентов еще не наступил. Шлюхи обоего пола и одна персона, пол которой Джавра не взялась бы определить, скучали, расположившись на вызывающе пышных мебелях.

Помбрин был занят – распекал одну из своих подопечных за то, что она слишком много напялила на себя, – но как только Джавра вошла, вскинул на нее изумленный взгляд.

– Ты уже вернулась? Что-то пошло не так?

Джавра расхохоталась во весь голос.

– Все пошло не так. – Его глаза раскрылись еще шире, и ее хохот стал еще громче. – Для них. – И, взяв его за запястье, она вложила добычу ему в ладонь.

Помбрин уставился на ничем не примечательный сверток в звериной шкуре.

– У тебя это получилось?

Женщина обхватила его тяжеленной ручищей за плечи и прижала к себе. Он ахнул, почувствовав, как кости затрещали. Несомненно, она была очень крупна, но это случайное движение выдало в ней прямо-таки невероятную силу.

– Ты просто меня не знаешь. Еще не знаешь. Я – Джавра, Хоскоппская львица. Она посмотрела на него сверху вниз, и он ощутил незнакомое и неприятное чувство, будто он нашкодивший мальчик, совершенно беспомощный, перед матерью, застигшей его с поличным. – Если я берусь за дело, то не уклоняюсь от него. Но тебе предстоит узнать много нового.

– Я охотно расширю свое образование. – Помбрин вывернулся из-под тяжести, лежавшей на его плечах. – Ты… ты не открывала его?

– Ты ведь сказал: не открывай.

– Отлично. Отлично. – Он уставился в пол; на его лице начала складываться робкая улыбка – он не мог поверить, что все обошлось так просто.

– В таком случае давай расплачиваться.

– Конечно. – Он потянулся к кошельку.

Джавра подняла мозолистую ладонь.

– Половину я возьму натурой.

– Натурой?

– А разве ты не этим здесь торгуешь?

Он вскинул брови.

– Половина – это ж будет очень много натуры.

– Я справлюсь. И я намерена задержаться здесь.

– Вот повезло-то, – пробормотал он.

– Я возьму этого.

– Отличный выбор…

– И этого. И этого. И эту. – Джавра азартно потерла шершавые ладони. – Она будет заводить парней. Я не собираюсь еще и надрачивать за собственные деньги.

– Ну естественно.

– Я из Тонда, и у меня большие аппетиты.

– Начинаю представлять.

– И, ради светлого солнца, пусть кто-нибудь приготовит мне ванну. От меня и так несет, как от суки в течке, и боюсь даже подумать, что будет потом. Да ко мне сбегутся все городские коты! – И она вновь залилась хохотом.

Один из парней сглотнул. Другой с выражением, близким к отчаянию, оглянулся на Помбрина, но Джавра уже гнала свое стадо в ближайшую комнату.

– …снимай штаны. Ты разбинтуй мои титьки. Вы даже представить не можете, как туго мне приходится их завязывать, когда надо что-то сделать…

К счастью, дверь захлопнулась.

Помбрин взял за плечо Скалакая, самого доверенного из своих слуг, и подтащил вплотную к себе.

– Беги со всех ног в гуркский храм за Третьим каналом – это тот, что с зелеными мраморными колоннами. Знаешь его?

– Знаю, мастер.

– Скажи служителю, который будет молиться около входа, что у тебя сообщение для Ишри. Что предмет, которым она интересовалась, находится у мастера Помбрина. Для Ишри, запомнил?

– Для Ишри. Предмет у мастера Помбрина.

– Беги!

Скалакай умчался, а Помбрин едва ли не с такой же быстротой поспешил в свою контору, сжимая сверток в потном кулаке. Захлопнув дверь, он повернул ключ; успокаивающе щелкнули пять язычков замка.