Острые края

Шев расстегнула ремни, на которых было закреплено все ее воровское снаряжение, отвязала наколенники для лазанья и принялась освобождаться от черной одежды, старательно притворяясь, будто ей нет никакого дела до того, смотрит на нее Каркольф или нет. Но с удовлетворением заметила, что та заговорила лишь после того, как она натянула на себя чистое платье, и голос у нее сделался хрипловатым.

– Ну?

– Что ну?

– Я всегда мечтала своими глазами посмотреть на разоблачающуюся Белую сестру, но я все думаю, удалось ли…

Шев бросила ей пакет, и Каркольф ловко поймала его на лету.

– Я знала, что на тебя можно положиться. – У Каркольф немного кружилась голова от облегчения, не говоря уже о том, что ее распирало от желания. Она всегда питала слабость к опасным женщинам.

Проклятие, она и впрямь превращается в собственного отца…

– Ты была права, – сказала Шев, падая в кресло, с которого так недавно вскочила перепуганная Каркольф. – Он оказался у Помбрина.

– Я так и знала! Вот слизняк! В наши дни очень трудно отыскать хорошую одноразовую приманку.

– Похоже, что тебе никому нельзя доверять.

– Вот именно. Но ведь от этого никому не хуже, правда? – И Каркольф задрала рубаху и со всей возможной осторожностью положила сверток в верхний из двух поясных кошелей.

Теперь уже настала очередь Шев смотреть, делая вид, будто она никуда не смотрит, а просто наливает себе бокал вина.

– И что же в этом пакете? – спросила она.

– Тебе лучше этого не знать. Целее будешь.

– Неужели даже понятия не имеешь?

– Мне приказано не смотреть, – вынужденно призналась Каркольф.

– И тебе даже не захотелось, да? По мне, так чем больше приказывают не смотреть, тем сильнее подмывает. – Шев подалась вперед, ее глаза сверкали завораживающим огнем, и на мгновение сознание Каркольф целиком и полностью заполнила картина того, как они вдвоем катаются по ковру и, смеясь, раздирают конверт.

Она не без труда отогнала это видение.

– Вору можно полюбопытствовать. Курьеру – нет.

– А ты могла бы вести себя еще напыщеннее?

– Если постараюсь, то получится.

Шев фыркнула в бокал.

– Ну, полагаю, теперь пакет твой.

– Как раз нет. В этом-то все и дело.

– Пожалуй, ты больше нравилась мне, когда была преступницей.

– Врешь. Ты хочешь, пользуясь возможностью, сбить меня с пути истинного.

– Угадала. – Шев сползает в кресле, и ее длинные коричневые ноги постепенно вытягиваются из-под подола. – Почему бы тебе не задержаться немного? – Ее ступня нащупала лодыжку Каркольф и нежно скользнула вверх по внутренней стороне икры и вновь спустилась вниз. – И сбиться с пути истинного?

Каркольф вздохнула – почти с болью.

– Проклятие, я и сама хотела бы. – Она сама изумилась силе своего чувства; у нее перехватило горло, и на мгновение ей показалось, что она сейчас задохнется. На кратчайшее мгновение она почти решилась выбросить пакет в окно и сесть на пол перед креслом, в котором расположилась Шев, взять ее руки в свои и поделиться с нею теми сказками, которые она не рассказывала никому с детских лет. На кратчайшее мгновение. Но тут же она вновь сделалась Каркольф и благоразумно шагнула назад, так что ступня Шев упала на половицы. – Но ты ведь знаешь, как оно в моем деле. Я должна уйти с отливом. – И она подхватила свое новое пальто и начала надевать его, как бы невзначай отвернувшись, чтоб сморгнуть с глаз навернувшиеся, кажется (а может быть, и нет), слезинки.

– Ты могла бы устроить себе отпуск.

– Я говорю себе это на каждом задании, и, когда задание кончается, я вдруг делаюсь… нервной. – Каркольф вздохнула и принялась застегивать пуговицы. – Я просто не приспособлена к тому, чтобы сидеть на одном месте.

– Ха!

– Только не делай вид, что ты сама не такая.

– Не буду. Я и сама подумываю о том, чтобы двинуть дальше. Например, в Адую или вернуться на юг…

– Я предпочла бы, чтобы ты осталась здесь. – Эти слова вырвались у Каркольф помимо воли, и она тут же попыталась переиначить их в привычном небрежном тоне. – А то ведь кто будет вытаскивать меня из неприятностей, когда я окажусь здесь в следующий раз? Ты единственная, кому я доверяю в этом треклятом городе. – Это была, конечно же, неправда; она ни капельки не доверяла Шев. Хороший курьер не доверяет никому, а Каркольф была лучшим из лучших курьеров. Но ей было куда привычнее и легче врать, нежели говорить правду.

По улыбке на губах Шев она видела, что та совершенно точно понимает ситуацию.

– Очень мило. – И когда Каркольф собралась было шагнуть к двери, Шев схватила ее за запястье, да так крепко, что этого нельзя было не заметить. – Мои деньги!

– Какая я рассеянная. – Каркольф протянула ей кошелек.

– И остальные, – потребовала Шев, даже не заглядывая внутрь.

Каркольф еще раз вздохнула и бросила второй кошелек на кровать; ярко сверкая в свете лампы, золото высыпалось на белую простыню. – Ты и сама расстроилась бы, если бы я не попыталась.

– Я глубоко растрогана твоей заботой о моих тонких чувствах. Смею ли надеяться, что мы увидимся, когда ты появишься здесь в следующий раз? – спросила она, когда Каркольф уже взялась за замок. – Я буду считать мгновения.