Острые края

Звенело бьющееся стекло. Трещало и грохотало, обрушиваясь, горящее дерево. Сквозь удушающую мглу доносились сдавленные крики боли и ярости. Из-под двери выбивались языки пламени. Онна зажала ладонью рот и, шатаясь, сделала несколько шагов. Кто-то с громким топотом пробежал мимо и ткнул ее локтем так, что она отлетела к стене.

Она упала на колени; она кашляла, плевалась, потом ее вырвало. Дым не давал ничего увидеть. Дым не давал дышать. Кто-то кричал: «Король! Король!»

– Помогите! – каркнула Онна.

Но ее никто не слышал.

Осприя, лето 580 года

– Как бы мне получить сюрко? – спросил Предо.

За минувшие три месяца он решил, что солдатская жизнь как раз по нему. Он пробовал много других занятий, и ни одно пока не удавалось так хорошо, как это. Он срезал кошельки в Этризани, пока его чуть не поймали, потом держал зеркало для карточного шулера в Мусселии, пока его чуть не поймали, потом стоял на стреме для банды грабителей в Этрее, пока их всех не поймали и не повесили – кроме него, потому что его особо и не искали. Но главным образом он сосал… в общем, сосал. Даже некоторое время подвизался в талинсском борделе, где было, с одной стороны, отлично, хотя, с другой стороны, там он спал под лестницей, а в конце концов ему даже пришлось подраться с одной из девочек. Девочки, как ни странно, были гораздо популярнее, что всегда казалось Предо несусветной глупостью. Ведь тот, кто хочет, чтобы его член обласкали как следует, должен бы нанимать для этой цели того, у кого есть свой собственный член и кто понимает, как с ним нужно обходиться. Всего лишь простейший здравый смысл, скажете, нет? Всегда обращайтесь к специалистам. Но Предо казалось, что большинство людей начисто лишено здравого смысла и очень много чего в этом мире перевернуто с ног на голову. Но, что поделаешь, такова жизнь. Надо лишь выбирать лучшее из того, что тебе предлагают.

Из публичного дома его вышвырнули, и, когда он взирал на мир из сточной канавы, на другой стороне улицы появился сержант-вербовщик, обещающий добрую еду и славу каждому, кто пойдет сражаться за великого герцога Орсо, и Предо решил: надо попробовать, авось что получится. И вот через три месяца он сидел возле лагерного костра на склоне холма не где-нибудь, а возле треклятой Осприи. Такого нарочно не придумаешь!

– Сюрко положены только ветеранам, – сказал Франчи, как бы невзначай поглаживая названия сражений, вышитые на его плаще золотыми и серебряными нитями вокруг концов белого креста Талина. Победы, одержанные при его участии. Чем больше вышивок у человека, тем больше уважения к нему. Предо хотел, чтобы его хоть немного уважали. Хотел чувствовать себя принадлежащим к семье. Он никогда не имел семьи. Равно как и уважения.

Скулия хлопнул его по плечу, и он чуть не разлил суп.

– Кто знает, может быть, после сражения и ты получишь сюрко.

Предо слегка передернуло. Солдатчина вполне могла стать его профессией, но он не мог не признать, что не горит стремлением познакомиться с боевой ее стороной.

– Так значит, сражение точно… будет?

– Точно. – Сержант Мазарин наклонился вперед, и в свете костра шрам, пересекавший его седую бороду, стал особенно хорошо заметен. Если кто-нибудь и знал, когда должно было случиться сражение, так это Мазарин. На его выгоревшем сюрко вышивок было больше, чем у кого-либо другого, не считая старого Волфира, а у того плащ давно развалился бы на клочки, если бы эти клочки не скрепляли названия мест, где происходили забытые уже сражения. – Герцогу больше некуда отступать. Мы загнали его прямиком в собственный город.

– А не попытается он просто отсидеться за стенами? – полюбопытствовал Предо, пытаясь не выказать слишком откровенно свои надежды.

– В таком случае мы просто уморим его голодом. И он ведь знает, что помощи ему ждать неоткуда. – Мазарин умел говорить так, что каждое его слово делалось тяжелым и твердым, как камень в стене, и те, кто его слушал, отбрасывали прочь свои сомнения. Вот и Предо осмелел. – Нет. Рогонту пришла пора драться, и он это знает. Он ведь не глупец.

Франчи фыркнул, облизнул пальцы и поправил перо на своей дурацкой шляпчонке.

– Да уж, конечно, не глупец. Просто трус.

И Скулия мрачно хмыкнул, соглашаясь с этими словами.

Но Мазарин лишь пожал плечами.

– По мне, так лучше сражаться с храбрым глупцом, нежели с умным трусом. Куда лучше.

– Но говорят, что теперь с ним Муркатто, так ведь? – Предо подался вперед и понизил голос, словно боялся, что Мясник Каприле услышит свое имя и появится из тьмы прямо перед ним с двумя мечами в обеих руках. – Она и храбра, и умна.

Франчи и Скулия тревожно переглянулись, но Мазарин остался равнодушным, как камень.

– А еще быстра и безжалостна, как скорпион, но Муркатто всего лишь один человек, а сражения в одиночку не выигрывают. – Он казался настолько уверенным и спокойным, что его уверенность и спокойствие передались Предо. – А ведь у нас численное превосходство.

– И дело наше правое! – добавил Предо, уже малость охваченный воодушевлением.

Мазарин пожал плечами.