Освобождение Немезиды (СИ)

«Механизм без управления разрушит мир. Ты не хочешь этого, маленькая Алиэрта. Я не хочу. Гибель мира — моя гибель. Доверься мне. Предателю не хватит сил вернуть оковы, я поглощу его. Будет страдать, так, как ты не сможешь выдумать. Освободи меня и отдыхай».

Туманные объяснения, в которых правда одно — в одиночку Предателю не справиться с Захватчиком, даже если он с головы до ног вооружится извивающимися прутьями. Но я согласно закивала, подходя ближе и с наигранным любопытством осматривая цепи:

— Точно-точно, просто уничтожить его — мало! Сделай так, чтоб мучился подольше! Желательно — многие тысячи лет! За каждого, кого предал! Только… не могу сообразить, как эти цепи снимаются. И они и кольца похожи на вещество, из которого весь «Храм», а здешние стены мне и поцарапать не удалось!

«Это легко».

И к моему восторгу Тьма-на-Цепи принялась учить, как уничтожить золотистое вещество. Следуя объяснениям, я чертила на неразрушимых раньше стенах «Храма Солнца» глубокие каналы, нарушая безупречную гладь, словно она не тверже жидкой грязи.

Каждая из нас была довольна, думая о своем. Я — о завершении долгого пути, Тьма-на-Цепи — о том, что хитрит, оставляя за собой секрет изготовления этих золотистых стен.

— Теперь попробую разрушить кольца! — убедившись, что усвоила урок, с искренней улыбкой сообщила я, приближаясь к цели.

Миг — и в воздухе остались висеть опустевшие оковы, напоминающие теперь скелет морского микроорганизма.

Коридор закончился мембраной, вопреки ожиданиям, легко открывшейся, стоило лишь прикоснуться. За ней все же оказалась центральная часть «Храма Солнца» — дно, куда стекался через линзы весь свет. И сейчас бесперебойно лился сверху почти невыносимо яркий столб солнечного света, казавшийся густым и твердым. Он проходил через самую огромную линзу, занимавшую весь потолок немаленького зала. Зная выверты со светом в «Храме», не понять, день сейчас снаружи или линза фокусирует пойманные остатки солнца.

По тому ли, что я разрушила несколько линз, или по иной причине, но свет не обжигал как в тот проклятый всеми день. Но здесь по-прежнему стояли деревья. Остекленевшие. Среди них, такие же стеклянные, застыли человеческие фигуры. Можно даже рассмотреть узоры на одежде, сплавившейся с закипевшей на мгновение кожей…

И больше ничего. В зале пусто.

Что если Предательница действительно тихо прикончила соратника, не поделив, например, убогую власть над узниками? Тьма-на-Цепи точно не стала бы сообщать мне об этом, убеждая, что заставит мерзавца страдать.

Усталость навалилась, сделав тело тяжелым и непослушным. Я села под ближайшее дерево, оказавшееся теплым, почти горячим и, свернувшись на абсолютно гладких оплавленных корнях клубочком, заплакала.

Осознание того, все это время я хотела одного — умереть навсегда, настигло внезапно, и слезы катились бесконечным потоком.

Глава 21.

Сердце Мира

Глава 21. Сердце Мира

Не знаю, сколько прошло времени. Из беспамятства меня вырвало чужое присутствие. Переливающиеся сферы, видные даже в здешнем невероятном освещении, заколыхались, поднявшись с остекленевшей земли словно пух.

— Алиэрта, тебе не кажется, что ты сделала глупость, направившись сюда? — раздался голос Эльвларда у меня над головой.

Голос показался странным, слова произносились с каким-то запозданием, будто Эльвлард читал вслух незнакомый текст или сначала слушал кого-то, а после повторял. Но я молчала, не поднимая головы.

Как сказать ему, что я решила умереть? Нужно было не сидеть и лить слезы, а воспользоваться Сердцем Мира, стать свободной как Кара — от всех рамок бытия и собственного сознания, свободной от самой себя. Окончательная смерть, абсолютная свобода… под остекленевшими ветвями осталось бы лежать Сердце Мира, окруженное лишь тишиной и светом. Я сделала все, что могла, никто за это не осудит. Разве что мужчина рядом.

Может, предложить Эльвларду разделить со мной абсолютное освобождение? Его любовь такая сильная, а я… я как-то не так представляла чувства от победы. Раз за разом уничтожая Захватчиков, ждала, что пустота в груди после самоубийства Кары вот-вот заполнится, исчезнет, но тщетно. Словно с ее смертью внутри меня рухнул щит, защищавший от всего, произошедшего с миром. Может, сам «Храм», пропитанный страданиями и ненавистью так влияет на сознание. Или моя душа безнадежно искорежена, выжжена нежданным кошмаром. А может, желание сражаться пробралось в меня так глубоко, пропитало насквозь, срослось с моей сущностью, что утратив врагов, я утратила и необходимость жить. И мысль о том, что Эльвлард конечно не захочет, чтобы я мучилась, живя ради него, и не откажется от смерти по той же причине, и некому будет излечить измененные души, казалась такой далекой-далекой и неважной…