От дороги и направо

– Ну…– задумчиво сказал Евгений и сел на песок поодаль. – Стас, ты не передумал?

– Да вроде нет пока, – я снял рубаху и туфли. Песок был теплый и бархатистый.

– Ну, давай, нападай, – Наиль подошел поближе и уложил руки на бедра.

– Да я не умею нападать. Защищаться буду. Сам нападай. – Я встал напротив него на расстояние шага.

Наиль снова смущенно улыбнулся, протянул руку, чтобы взять меня за шею и сразу же упал. Ребята сидели метрах в пяти полукругом и ничего не поняли. Наиль, лёжа на животе, поднял голову и спросил меня: – Это что было-то? Я почему валяюсь? Ты же меня не бросал. Нет?

– Нет, не бросал.– сказал Толян. – По-моему, вообще не дотронулся до тебя. Может, ты споткнулся?

-Да нет вроде бы… – Наиль поднялся. – Ещё попробуем?

– Давай.

Наиль левой рукой ухватил меня за правую, а правой потянулся к правой моей ноге, чтобы подсесть и сделать «мельницу», бросок через корпус.

И в этот момент снова упал, но уже на спину, раскинув руки. И снова никто не понял, как это произошло. Евгений подошел ко мне близко и сказал: – Со мной так сможешь?

Он резко выбросил вперед обе руки, стиснул меня за талию и собирался оторвать от земли, взять вес на грудь и по-борцовски бросить меня через «мостик» назад. Но сразу же завалился вбок и потерял равновесие. Вместе с ним я сделал шаг в сторону его уклона и Женя кувырком, через голову перевернулся и отлетел метра на два.

  -А если мы вдвоем нападем?– спросил Толян.  – С Наилем. А?

– Не, я со стороны посмотрю как он это делает. – Наиль сел на песок.

– Я тоже посмотрю. Это фокус какой-то. Наиля положить на землю – это шутка какая-то. Или казус.

– Или кто?– переспросил Толян.

Наиль обнял Евгения за плечо, сел с ним вплотную и  вытянул слегка шею вперед, чтобы разглядеть суть фокуса.

-Ты давай, нападай с Гришкой вместе.  Может вы его положите.

Через несколько секунд нападавшие валялись на  песке, а Толяна я придержал за кисть и слегка повернул её в суставе. Толян охнул и закричал – Всё, хорош! Есть контакт. Больно, отпусти!

– Стас, ты что, в цирке работал? – Наиль поднялся, обнял меня, но осторожно. Чтобы случайно снова не упасть.

Я им рассказал, что использовал приёмы карате. Никто из ребят о карате ничего не слышал. В 1977 году оно официально и ещё было под запретом и занимались им подпольно. Тех, кого власть вычисляла и находила, наказывали и штрафами, и сообщениями на работу о недостойном поведении, а особо активных или организаторов групп карате, были случаи, судили или выселяли из города.

Я рассказал, как мне повезло. В армии  один офицер из нашей части три года был в служебной командировке в Японии и там легально обучался карате. Вернулся в часть в 1971 году, как  раз тогда, когда там служил рядовым и я. Он ввел тренировки по карате в обязательную программу физподготовки. А после дембеля я уже сам  собирал тайные группы сначала в Кустанае, потом в Москве. Получилось что у меня уже имелся  почти семилетний каратешный  навык к моменту нашей встречи с парнями в ватаге. В 1977 году я вдобавок к восточным единоборствам  был мастером спорта по легкой атлетике. И одно другому очень помогало. Рассказ свой я сопровождал демонстрацией различных приемов, потом отдельно показал удары, блоки, подбивы, подсечки, воздействие на суставы рук и ног, броски, удушающие техники, способы переломов и вывихов у противника.

Всё это мужики попробовали испытать на себе с круглыми глазами и удивленными восклицаниями, которые в силу маминого воспитания культуры изложения мыслей, я здесь дословно приводить не буду.

В общем, задружили мы со всеми на основе карате  прочно и тренировались каждый день, иногда по два раза. Утром и вечером. С Наилем мы через три дня стали заниматься отдельно. Он очень хотел года через два вернуться в Казань, найти дополнительную литературу по карате и открыть там секцию.

– А почему через два года именно?– спросил я. –  Ты ещё столько времени хочешь торчать тут за копейки, без перспектив и радостей свободной жизни?

– Да мне пока нельзя в Казань. Надо подождать пока всё там утихнет. Тогда поеду.

Мы после тренировки сидели с ним возле воды, опустив в течение ноги, уставшие от скольжения по мягкому, но всё же песку. Умывались , отдыхали.

– Сбежал от кого-то?– спросил я.

– Не знаю я. Пусть считается, что струсил и сбежал. Я тебе расскажу коротко что там было и почему я тут. А ты сам думай  – струсил я или просто глупую и несуразную беду от себя отвел.

Рассказ  Наиля о несправедливости и безразличии «больших» людей к судьбам людей «маленьких».