От Гавайев до Трансвааля

Но драки не случилось, галлы не дураки оставаться один на один с набирающей силу Германской империей. Немчура, конечно, медленнее развивается, нежели чем в моём родном мире, нет тут Седана, нет пяти миллиардов франков контрибуции. Но пашут, вкалывают неустанно трудолюбивые «Михели», куют мощь тевтонской державы. А если учесть, что Австро-Венгрия не без моего участия ТУТ гигнулась, вместо Дунайской монархии крохотулька Австрия и задиристая Венгрия с группой балканских государств, так России в Европе даже напрягаться не надо — держи оборону на Балтике да отсиживайся в Дарданеллах, смотри за дерущимися немцами и французами. Пожалуй, я и в этой реальности поставлю на дойчей, они молодцы, на восточных рубежах словно кроты такие крепости возвели — никакого желания их штурмовать лично у меня не возникает. Равно как и у племяша разлюбезного, Константина Первого короля Польского. Только ведь явно не из-за бравых польских гусар боши «линию Зигфрида» отстроили и беспрерывно укрепляют, не из за гонористых шляхтичей с пиками да сабельками…

Париж первым делом поинтересовался, не разорвёт ли «Панама» военный союз России и Франции. Получив заверения, что «мухи отдельно, а котлеты отдельно» деятели Третьей Республики, как говорится «выдохнули». Ещё бы, они в Африке значительные силы держат, пара стычек с немцами в Трансваале и Судане и шашни короля Бельгии Леопольда, обиженного за «пинок из Конго», с Вильгельмом изрядно нервировали французов.

Образование Третьей Республики и низложение Наполеона Четвёртого, взбодрило дипломатов и генералов великих держав. Спекулянты поиграли с курсами европейских валют, походя обрушили акции французских железных дорог, но на России тот кризис никак не сказался. Зато круглосуточно заработали консервные и патронные заводы — вдруг да пойдёт Константин Неистовый выручать зятя из-под домашнего ареста. Ага, разбежался…

— Отец, — Владимир хоть и расстроился, что не случилось войны с республиканцами, его лучшего друга Эжена заточившими в узилище (комфортабельное, с парком, садом, но всё же, всё же…) — почему ты не хочешь поговорить с Ольгой, обнять внуков. Потом, твоё демонстративное пренебрежение судьбой дочери. Неужели ты боишься большой войны? Уверяю, французы не дерзнут. И Эжена бы отпустили с семьёй по первому твоему требованию. Он то к «Панаме» никоим образом непричастен.

— Он не причастен. А сестра твоя «отличилась».

— Что?!

— То! Ольга принимала в подарок «ювелирку», вроде как даже саквояжи с ассигнациями ей привозили.

— Клевета! Гнусная клевета парижских писак!

— Моя разведка информацию черпает не с газетных передовиц. Увы, Вольдемар, увы. Сестрёнка «наколядовала» более миллиона франков, если считать с цацками драгоценными, а может даже и все два…

— Не может быть! Не верю! Но, даже если и так, отец. Почему ты хотел оставить Ольгу на судилище?

— Дурак ты, Володька. Вымахал за версту коломенскую, а соображалку не развиваешь. Сам как думаешь, почему республиканцы вытолкали взашей бывшую императрицу, не стали придирчиво и пристрастно изучать, сколько к её рукам «прилипло»? Я же требовал строгого и публичного разбирательства, не возражал против домашнего ареста в Париже для дочурки дорогой.

— Потому что она не виновата! Оклеветали лягушатники!

— Нет, виновата. Точно виновата. Так почему? Отвечай! Держи экзамен на сообразительность.

— Ну, — сын насупился, — не знаю…

— Двоечник! Правильно сделал, что в матросы разжаловал дуболома. Запомни, Володька свой потолок — полковник, или каперанг, никак не выше. И то за выслугу лет и беспорочную службу.

— Хорошо, только скажи — почему Республике выгодно Ольгу отпустить?

— Ого, неужели я слышу слово «выгодно». Сын, ты небезнадёжен! Смотри, жулики в обществе «Панамского Канала» подмазывали взятками и подношениями не только императрицу, но и министров, депутатов, редакторов. Денег ушло на это великое множество. Сколько Ольге инкриминируют газетчики?

— Что? Ах, да — то ли 200 то ли 300 миллионов франков.

— То есть, делают её главной расхитительницей. Каковую непременно выручит её царственный папаша. А отпустить экс-императрицу придётся, ибо не готова Франция воевать со вчерашним союзником. Улавливаешь?

— И все шишки посыплются на сестру?

— Молодец! Таки понял схемку «панамцев».

— Что?

— Да то, Вовка, то! Не нужна Ольга на процессе в Париже. Главным мошенникам не нужна. Ей поднесённые два, пусть даже три миллиона мзды, в десятки раз, а то и стократ увеличатся. На бывшую императрицу, фактически бежавшую от правосудия, все шишки, зато выводятся из-под удара главные аферисты.

— И что теперь делать?

— Да ничего. Я на днях заявлю о готовности доставить великую княгиню на процесс. И пусть её напрямую спрашивают да допрашивают.

— Но это же позор! Фамилия Романовых и вдруг воры? Это крушение основ и подрыв устоев, отец!