От грозы к буре

Что касается знаменитой сечи на Рясском поле, в которой русские полки разгромили сразу две половецкие орды, то отмечу лишь, что никогда, ни до, ни после этого, степняков не постигал такой страшный разгром.

Даже победоносные сражения Владимира Мономаха с союзными ему князьями не идут ни в какое сравнение с той кровавой баней, устроенной князем Константином половцам 22 июня 1219 года — день, который немногие из уцелевших степняков запомнили на всю свою оставшуюся жизнь. И не только запомнили, но и передали своим детям, потому что именно с того самого дня степь не совершила на Русь ни одного набега.

Опять же нельзя не отметить мастерства и воинского таланта его воеводы — Вячеслава Михайловича. Несмотря на молодость — в ту пору ему было навряд ли больше 30–35 лет, — он сумел так замаскировать часть своих воинов, что половцы решили, будто русичей значительно меньше, после чего пошли в прорыв, безнадежно увязли, и тогда последовал могучий удар всех остальных русских полков.

О. А. Албул. Наиболее полная история российской государственности.СПб., 1830. Т. 2, с. 170.

Глава 18

Васса — дочь сумерек

Человек, на белом светеСчастья не было и нет.Все тщета и ловля ветра —Суета сует.

В. Круглянин

Надежда на радостную встречу, дружеские объятия Константина и бурное его ликование по поводу столь грандиозной победы над половцами улетучились сразу, едва победоносное войско подошло к городу.

Что-то теплилось, правда, в душе, невзирая на то, что среди встречающих рязанского князя не оказалось. «Мало ли, — успокаивал себя Вячеслав, преклоняя колено перед юным Святославом. — Может, рана какая-нибудь, маленькая совсем, он чуток расхворался, а Доброгневы под рукой нет…»

— Ныне я заместо батюшки своего, — печально произнес Святослав, тут же добавив строго: — Только до той поры, пока его не сыщут.

«Вот и все, мальчик, — вздохнул воевода, сочувственно глядя на сумрачное лицо юного княжича. — Кончились твои забавы. Куда уходит детство, куда ушло оно… — всплыли в памяти строки песни. — Да туда, в могильную яму, — ответил он тут же, но усилием воли отогнал от себя очередную черную мысль. — Шалишь, милый! Костя не такой парень, чтобы сдаться».

Первым делом предстояло удалить из города княжича.

«Если и впрямь… — подумал Вячеслав, и вновь ему удалось одолеть свое уныние. — Просто удалить, так, на всякий случай. Вдруг Костю привезут в таком виде, что…»

— Да что за чертовщина мне сегодня в голову лезет, — уже вслух, злясь на самого себя, произнес он.

— Мне она уже который день покоя не дает, — отозвался голос чуть сзади.

Вячеслав оглянулся растерянно, а за спиной Минька стоит, тоже грустный, и смотрит понимающе.

— Ничего, Эдисон. Костя — ряжский парень. Прорвется. Сам знаешь — такие в воде не горят и в огне не тонут, — нарочно перепутал Вячеслав, но улыбки на лице изобретателя так и не появилось.

— Ладно тебе успокаивать-то, — заметил он в ответ. — Я что тебе — княжич малолетний. Как-никак двадцать пять лет уже живу, так что все отлично понимаю.

— Главное — веры не терять, — обнадежил Вячеслав.

— Я не теряю, — эхом откликнулся Минька. — Хотя леса, пока тебя не было, эти полусотни, что ты оставил, обшарили от и до.

— Русские леса обшарить от и до невозможно даже в двадцатом веке, — уверенно заметил воевода. — А уж сейчас это сделать нельзя даже в теории. Не веришь? — И тут же предложил: — Возьми перо с бумагой, прикинь площадь леса, а потом просчитай, сколько нужно людей, чтобы на каждого пришлось не больше ста тысяч квадратных метров.

— Хм, — заинтересовался Минька и тут же быстро даже не ушел — убежал.

— Ну вот, одного озадачил. Вот только надолго ли? — пробормотал вполголоса воевода.

Вскоре выяснилось, что всего на три дня.