От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

— Почему у вас по радио так мало политических новостей? — спросил меня знакомый грек. — Когда бы я ни поймал Лондон, там всегда говорят про футбол или крикет. Неужели вам больше не о чем думать? Лично мне — чтобы узнать британские политические новости — приходится ловить Берлин или Рим.

— Видите ли, — попытался я объяснить, — крикет и футбол в нашей стране занимают то же место, что и политика в Греции. У нас проводятся международные матчи и финал Кубка — все, как у вас. Только вы их называете революциями.

На первый взгляд может показаться, что в современных Афинах не осталось и следа от старого турецкого города. Однако это не так. Возле самого подножия Акрополя тянутся узенькие кривые переулочки, на которых стоят ветхие турецкие лавочки (давно перешедшие в собственность греков). В память о прежних мастерах-сапожниках район носит название Обувной переулок, хотя сейчас это центр антикварной торговли. Гости столицы могут здесь приобрести поддельную танагру, псевдо-греческие вазы, только что отчеканенные тетрадрахмы и прочий «антиквариат», который могут себе позволить. И, надо сказать, стоит все это недешево.

В этих переулочках и обретается дух турецких Афин. Здесь вы можете увидеть старика в европейской одежде, целыми днями перебирающего янтарные бусы — комбологион,

или четки, как они называются на Востоке. Заглянув в кафе, вы застанете там грека, который сидит, присосавшись к мундштуку наргиле, не хуже какого-нибудь турка или сирийца. На базаре, куда местные крестьяне приносят на продажу овощи и фрукты, обратите внимание на мулов и осликов: у них на шеях болтаются короткие нитки голубых бус — мусульмане верят, что таким образом ограждают животных от сглаза.

Нет, что ни говорите, а в греческой столице ощущается слабый, едва уловимый аромат Востока. Он проявляется в финиковых пальмах, растущих в общественных парках, в блюде плова, который обязательно входит в меню ресторана, в маленьких стаканчиках узо, столь же обязательных здесь, как

арак в Сирии и Палестине, и даже в оживленной жестикуляции греков. Все это вместе создает неповторимую атмосферу и является неотъемлемой частью очарования Афин.

3

Я внес положенную плату в десять драхм и начал подъем по длинной широкой лестнице, которая вела к Пропилеям. Нам всем с детства знакомо изображение Акрополя со стоящим на нем Парфеноном. Мы неоднократно видели его в книгах, церковных учебниках, на гравюрах в многочисленных офисах и на почтовых открытках, которые наши друзья присылают нам из средиземноморских круизов.

Правда, профессор Магаффи предупреждал, чтобы мы не ждали слишком много от визита на Акрополь. Вот что он пишет в своей книге «Прогулки по Греции»:

Во всем мире не найдется руин, которые сочетали бы в себе такую пронзительную красоту, такую безукоризненную архитектуру, такой мощный пласт истории и такую длинную вереницу бессмертных воспоминаний. Фактически ни одно здание на земле не может вынести подобного груза величия, поэтому первый визит на Акрополь, как правило, разочаровывает. Каждый путешественник связывает культуру Старого Света с Грецией; Греция для него воплощается в Афинах, Афины — в Акрополе, а Акрополь — в Парфеноне. В результате в голове у человека клубится так много мыслей и воспоминаний, что он невольно ищет какое-нибудь вечное, бессмертное здание, к которому все это можно было бы привязать. Для осмысления многовековой истории человечества во всем ее величии человеку требуется некая отправная точка, и чаще всего он выбирает Акрополь. Что же он видит, попав сюда в первый раз? Расколотые колонны и разбитые пьедесталы — эти детали не соответствуют накалу страстей, кипящих в душе путешественника. И у него возникает — возможно, помимо воли — горькое чувство разочарования.