От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

Коммунистическая партия Российской Федерации была не такая. Она имела социальную базу и кадры партийных активистов. В том числе, способных создавать партийные структуры и вести политическую работу. В этой партии были свои карьеристы, которые понимали, что Руцкой в роли лидера оппозиции даст им гораздо меньше личных возможностей, чем Зюганов, вынужденный опираться на партийные кадры и в той или иной мере подчиняющийся партийной дисциплине.

Может быть, Руцкой и мог легче привести оппозицию к победе, так как сплотил бы более широкие народные ряды. Но когда решается вопрос о месте в пирамиде власти, чаще всего срабатывают личные амбиции, чем трезвый политический расчет. Это касается не только оппозиции, но в данном случае мы о ней. Ибо она имела шанс и не смогла им воспользоваться.

В начале 1994 года Руцкой используя Национально-республиканскую партию, а затем и движение «Держава» пытался сплотить вокруг себя всю оппозицию или хотя бы ее патриотическую часть. К нему перешло не мало известных деятелей этого плана, например

Николай Павлов, Виктор Алкснис. Казалось, что у бывшего вице-президента все пошло. Но приходили к нему генералы, имеющие амбиции, а нужны были рядовые, способные как у коммунистов поддержать вождей.

Постепенно в ходе политических интриг в 1994–1995 годах Руцкой был медленно, но верно отстранен от высшей макушки руководства оппозицией, которая все более и более представляла собой стройную систему КПРФ. Не вошедшие в такую структуру постепенно вытеснялись с политической сцены.

Разумеется, причиной этого была не только карьерная интрига в рядах высшего руководства КПРФ. Но она лежала, пожалуй, в основе лишения Руцкого перспективы стать президентом. Бывший ельцинский вице-президент был самым опасным политическим конкурентом Зюганова

в будущей борьбе за президентский пост, так как в отличие от Ельцина, их электорат частично совпадал.

8.10.7. Разговор о Руцком следует продолжить разговором вообще о патриотической оппозиции. Уже к 1995 году в стане патриотической оппозиции стал заметен пессимизм. «С великим сожалением приходится констатировать, что сегодня чувство национального самосознания у русских находится на столь низком уровне, когда оно не только не выступает в качестве движущей силы борьбы, но даже не служит преградой к взаимоистреблению».[505]

Начались попытки анализа и выхода из тупика. По мнению Виктора Астафьева главной опорой патриотизма могут стать:

«— национальные предприниматели, не желающие мириться с холуйской ролью лакеев мировой промышленно-финансовой элиты, отвергающие экономическую политику удушения отечественных товаропроизводителей и превращения России в «банановую республику», сырьевой резервуар преуспевающих западных держав;

— патриотически настроенная интеллигенция страны, в силу своего высокого образовательного ценза не поддающаяся демократическому «зомбированию» с помощью рептильных средств массовой информации, способная противопоставить космополитической мифологии современности национально осмысленную модель общественного развития;

— Русская Православная Церковь, представляющая собой тот «столп и утверждение истины», опора на который гарантирует России духовное выздоровление и возврат исторической преемственности развития, прерванной катастрофой в 1917 году;

— та, постоянно растущая часть народных масс, которая очнулась от дурмана «демократического» лукавства и осознала весь драматизм, всю сложность нынешнего положения страны».[506]

Казалось бы, база для патриотической оппозиции большая и растущая. Но…. Один из сторонников патриотического движения писал: «У нас (в отличие от противников всех мастей) нет финансовых возможностей. А ныне политика дорого стоит….

У нас нет информационных каналов…

Самое печальное у нас нет активной поддержки широких масс. Признаемся в этом, чтобы не совершать более опрометчивых поступков. Есть «молчаливое большинство», желающее своей стране и, конечно же, самому себе благоденствия и процветания. Но это пассивное большинство, отчасти деморализованное шоковой терапией Гайдара, отчасти развращенное тем же Гайдаром, во многом запуганное октябрьской бойней и почти поголовно разочарованное в политике как таковой…

Все, что есть у патриотов сегодня — Идея».[507] Не густо. Но это у патриотов, которые сидят по кабинетам.

Кабинетный патриотизм шлифует идею и мечтает о ее реализации. Мечтать не вредно. В 1995 году Руцкой помечтал войти в Государственную Думу со своей «Державой». Не получилось. На самом деле мечтать нужно реалистически.