От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

10.3.6. «К сожалению, — Павел Грачев написал в марте 1995 года, — на протяжении долгого времени отсутствовала четкая, убедительная аргументация правомерности действий наших войск, что не могло не сказаться на моральном состоянии военнослужащих. Государство не проявило должного внимания к информационному обеспечению мероприятий по восстановлению конституционного порядка и действий войск. Не случайно в войсках нам задают справедливые вопросы: почему в стране ряд СМИ открыто ведет антиармейскую пропаганду? Почему львиная доля телерепортажей о действиях родной армии ведется из стана тех, кто объявлен вне закона? Почему постоянно показывают кадры не иначе как через прицел оружия, стреляющего в российских солдат и офицеров? Почему не профессионалы пытаются внедрить в массовое сознание, что военные действуют неграмотно?».[830] Сам Грачев на этот вопрос тогда не ответил.

Но и это еще не все. «Отсутствие единого информационного центра, где сосредотачивалась бы вся информация, — писал Александр Михайлов. Имело серьезные последствия. Фактически создавалось впечатление сплошной лжи.

Информация, распространенная одним ведомством, не подтверждалась другим, зачастую опровергалось третьим…

И ФСБ, и МВД, и Министерство обороны на информационном поле играли свою игру, нередко по своим правилам. Правилам, рожденным общей обстановкой нервозности вокруг главных фигур…

Фактически шла борьба не против пропаганды Удугова, а против пропаганды своих коллег, что еще более страшно.[831]

10.3.7.

Порой критики войны обвиняли не только российские власти, но и российских солдат.

Были ли российские солдаты ангелами? Нет. Не всегда. На войне как на войне. «Наши солдаты и офицеры, увы, не составляют тут исключения», — сказал Степашин.[832]

Однако, нет сомнений, что их проступки, во-первых, не идут ни в какое сравнение с преступными деяниями боевиков, во-вторых, по крайней мере, частично оправдываются расплатой за чужие деяния. Чувство мести — естественная человеческая реакция. Попытки цивилизации изменить это приводят к результатам, но далеко не всегда.

10.3.8. В спорах о том прав или не прав президент, начиная «первую чеченскую войну» нужно было ставить хоть какую-то точку. Через четыре месяца после ее начала Совет Федерации и Государственная Дума направили обращение в Конституционный суд с просьбой о проверке конституционности указов президента и постановлений правительства, посвященных Чечне.

Указ от 30 ноября 1994 года, положивший начало «первой чеченской войне» длительное время был не опубликован. Впервые сей указ появился неофициально в четырнадцатом номере за 1995 год еженедельника «Новое время». Не смотря на секретность, из государственной системы постоянно шла утечка информации. Как из дырявой бочки, а точнее как от продажной девки. Власти расстроились или сделали вид 27 апреля 1995 года еженедельник посетил майор юстиции из УФСБ РФ по городу Москве и Московской области. «Майор Евсеев сообщил, что Совет Федерации обратился в Генеральную прокуратуру РФ с просьбой рассмотреть вопрос о факте разглашения государственной тайны журналом «Новое время»…Прокуратура в свою очередь дала соответствующее поручение ФСБ, которое он, майор Евсеев, теперь и исполняет».[833]

Заметим, что в соответствии с пунктом 3 статьи 15 Конституции РФ: «Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы на применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально{162} для всеобщего сведения».

«Под официальным опубликованием нормативного правового акта понимается помещение его текста (со всеми реквизитами) в специальном издании. Перечень таких изданий и порядок опубликования в них текстов актов определяется в законодательстве».[834]

О том что эти нормативные акты формально нарушали законодательство понимали все. Разумеется, не только потому, что некоторые из них не были официально опубликованы.

Но понимали ли они, что Конституционный суд просто не мог признать их таковыми. Ему оставалось либо изворачиваться, либо затягивать. Российское правосудие уже вступало в стадию заказного судопроизводства.

Противники «чеченской войны» настаивали: «Конституционный суд не может, не имеет права оставить все это без внимания. Любая затяжка с разрешением конституционности «чеченских указов» способна лишь замарать судебные мантии».[835]

Эти лица были уверены, что Конституционный суд вынесет нужное решение[836] и они были по сути на правильном пути, уже определив, что «встанет вопрос о реакции президента».[837] Президент уже признавал некоторые решения Конституционного суда, которые подвергали критике его действия.{163} Однако, были случае, когда они просто не обращал внимание не такое решение.{164}