От рассвета – до заката. Советский Союз и Россия

В поселке было очень много беженцев из Чечни. Своенравный народ, наглый и убогий. Однако вели себя чеченцы так, будто они – хозяева, а все вокруг – рабы. Один из них положил глаз на мою старшую сестру, и нам пришлось вспомнить, что такое страх. Нас снова стали запугивать, постоянно чем-то угрожали. Милиция всего боялась, а в сельской администрации молчали – как всегда, помощи ни от кого дождаться мы не смогли. Однажды поздно вечером сестра с мамой возвращались домой с работы. Ферма от поселка находилась довольно далеко. На улице было уже очень темно, освещение установлено не везде. По дороге их поджидал этот выродок, но он не думал, что сестра будет не одна. Мама с сестрой, поздно возвращаясь с работы, всегда брали с собой на всякий случай палку – из-за боязни темноты и бродячих собак. И когда выродок с гор вышел им навстречу с очередной угрозой, они его так огрели, что когда он пришел в сознание – их и след простыл.

Это была самая жуткая ночь после нашего отъезда из Кишинева. Нам пришлось закрыть двери, окна и ставни, запереться в одной из комнат. У дома собрались дикари, сошедшие с гор, кричали, угрожали, в стекла летели камни. Слава Богу, ни один из ублюдков не полез в разбитые окна. Мы были напуганы. Дети, когда напуганы, кричат и громко плачут – думаю, это слегка их приостановило и заставило подумать теми извилинами, что дарованы им Всевышним, и они не стали штурмовать дом. Хотя, скорее всего, просто испугались, побоялись ответственности и того, что терять нам было нечего.

Хотел бы обратить внимание, что ни один русский не вышел нам помочь. Милиция приехала, как всегда, с большим опозданием, когда ублюдки разошлись по своим норам.

Рано утром мы собрали скромные пожитки и на автобусе уехали снова в Москву. Бог был к нам добр, и нас опять приютил давний друг родителей. Но любое гостеприимство не должно быть вечным, и мы это понимали.

Всеми правдами и неправдами, напористостью маме удалось-таки получить долгожданные удостоверения беженцев. Нам в очередной раз предложили дом, но только теперь в Белгородской области, рядом со Старым Осколом, в деревне Мармыжи. На этот раз нам предоставили действительно шикарный дом. Но, как говорится, если одно хорошо, обязательно где-то жди подвоха. Были и здесь два негативных момента, которые отрицательно сказались на нашей жизни.

Первый момент – это школа. Она была в другом населенном пункте. Нам приходилось тратить около часа, чтобы до нее добраться. В школе, как всегда, пришлось выяснять отношения, кто круче. Со всеми переездами я научился приспосабливаться, я не был трусом, привык к боли. У меня была даже слабость: когда я дрался – всегда плакал. Но я ненавидел подлость. Чтобы приспособиться к новому учебному заведению, много времени не понадобилось. Притирание произошло в два этапа:

– во-первых, меня попытались побить, но, как уже сказал, я не боялся боли, но и на рожон не лез без необходимости. Меня не смогли побить, ребятам это не удалось – дипломатия сыграла свою роль;

– во-вторых, я выяснил, чем же так не нравлюсь своим новым одноклассникам. Ответ был прост: слишком хорошо учился. Чтобы решить эту проблему, я сделал следующее: побил заводилу так, чтобы все это видели (на спортивной площадке), а после этого подружился с ним и помогал с теми предметами, которые хорошо знал.

Можно было бы сказать, что жизнь снова наладилась, но, увы, вторым печальным моментом оказалась довольно сильная аллергия у мамы на известняк, гипсовый камень и мел.

Нам снова пришлось вернуться в Москву. Как говорится, все дороги мира ведут в Рим, а в России – в Москву. Но на этот раз с нами никто больше и говорить не стал. Кого волнует чужое горе? Москва изменилась, стала непреступной, гнилой и уродливой, как в страшном сне, где на ее престоле сидит «гниль» и ее приспешники всем заправляют.

Но извините за повторение – Бог был с нами. Маме прислали деньги за проданную квартиру в Кишиневе, этого хватило, чтобы купить дом с земельным участком в деревне Брянской области, где и по сей день живут мои родители.