От Северского Донца до Одера

Участники Сопротивления, которые «поддерживают» силы закона и правопорядка – эти люди сами сказали мне, что они из Сопротивления, – наверняка из числа тех, кто по большей части вступил в его ряды в сентябре 1944 года, дождавшись, когда минует опасность, чтобы принять участие в безнаказанных убийствах!

После допроса и некоторого ожидания мы покидаем полицейский участок. Перед дверью, на тротуаре, несколько зевак. И как вы думаете, кто среди них? Точно, та самая добрая женщина, от которой я так неосмотрительно принял шоколадный эклер! Определенно, нежданные встречи просто преследуют меня! Она узнает меня. Может, следила за мной? Остается только гадать! И вдруг начинает кричать: «Ублюдок! Арестуйте его! А я еще давала ему деньги!» Я сразу же обрываю ее и говорю, что все это ложь и неправда. И добавляю, что еще два часа назад она легла бы со мной в постель. Она следует за мной и моими конвоирами, ее вопли только усиливаются. Видимо, ей хочется отомстить и заставить меня заплатить за отказ. И только на пороге прокуратуры взбесившаяся мегера отстает от нас, ее оскорбления стихают.

Как в последней, так и во всех остальных случайных встречах нет ни толики вымысла. Все происходило на самом деле именно так, как я описал.

В прокуратуре новый допрос, подтверждающий результаты предыдущего. Что толку тянуть время? Им известно, кто я, у них есть донос на меня. Более того, очень многие люди, не имевшие ни малейшего отношения к событиям военного времени, были арестованы и интернированы без каких-либо доказательств, только на основании чьих-то доносов. Достаточно, чтобы кому-то из соседей не понравилось, как на него посмотрели, чтобы человек, без суда и следствия, даже не подвергнувшись ни единому допросу, отправился на многие месяцы гнить в ужасных условиях!

Здесь и заканчиваются мои приключения. Я размышляю над этим, пока дожидаюсь отправки в место лишения свободы. Пользуюсь задержкой, чтобы спрятать в носок постановление о заключении под стражу, которое вручил мне секретарь суда. Я делаю это под влиянием момента, почти интуитивно, без какой-либо цели и безо всяких на то причин. Зато оно до сих пор сохранилось у меня, как и рукописная копия основных пунктов моего досье. Намного позже я найду крайне любопытные подтверждения тому, что в то время между отдельными судейскими инстанциями не наблюдалось никакой согласованности. Согласно моему досье, меня разыскивали до 13 января 1946 года, чему есть подтверждающий документ, копией которого я обладаю.

На данный момент все очень серьезно. Прошусь в туалет, не очень-то рассчитывая на побег, но вдруг… Ну конечно, крошечный кусочек неба забран решеткой и проволочной сеткой. Когда мы уходим, один полицейский скован со мной наручниками, а другой идет замыкающим, хотя и без наручников.

Глава 24. Из Дампреми в Сен-Жиль

И вот мы в Дампреми, перед двойными стальными дверями стекольной фабрики «Форкул». Попадаем на большой треугольный двор, за нами с лязгом закрываются тяжелые двери. У меня тут же возникает ощущение, будто наручники стали еще туже, а плечи словно налились свинцом. Такое чувство, как если бы атмосфера сгустилась настолько, что ее можно резать ножом! Сопровождающий полицейский заканчивает формальности, касающиеся взятия меня под стражу, и уходит.

Надзиратель ведет меня к зданию справа от входа, не переставая при этом осыпать бранью, извергая целый поток всяческого вздора. Лексикон уличной шпаны! Возможно, он пытается вывести меня из себя или, зная, что я не могу ответить, чувствует свое превосходство. Нужно держать себя в руках и не отвечать на подобные провокации, поскольку это, несомненно, только начало. С моей стороны было бы неразумно хоть сколь-нибудь энергично реагировать на них. Надзиратель приводит меня в небольшую комнату, служащую канцелярией. За столом другой надзиратель, а рядом с ним стоят еще два типа. Один большой и крепко сбитый, с туповатым лицом, а другой маленький и смуглый, немного нервный, Д. Б. и С. Похоже, оба из заключенных, но с угодливым выражением на лицах. Таково первое впечатление, но оно оказывается верным, что вскоре и подтверждается. Также я сразу узнаю, что эти двое – капо[108].