— Безусловно. Ведь в области электричества не ограничиваются лишь применением его в электрическом стуле.
Однажды Альберта Эйнштейна не без ехидства спросили, почему никто не заметил той огромной энергии, которая, если верить выведенной им формуле, скрывается даже в крупинке любого вещества.
Великий физик тотчас дал ответ:
— Очень просто, — сказал он, — пока энергия не проявится вовне, ее нельзя заметить. Так, например, какой-нибудь человек может быть сказочно богат, но, если он ничего не тратит, установить это невозможно.
После доклада, сделанного профессором Эйнштейном на одной из научных конференций, его спросили:
— Какой момент сегодня для вас был самым трудным?
— Труднее всего, — ответил Эйнштейн, — было разбудить зал после вступительной речи того джентльмена, который представил меня публике.
Однажды Эйнштейн был в гостях у своих знакомых. Когда он собирался уходить, начался дождь, и ему любезно предложили шляпу.
— Зачем? — сказал Эйнштейн. — Я знал, что будет дождь, и именно поэтому не надел шляпу. Ведь она сохнет дольше, чем мои волосы. Это же очевидно.
Один изобретательный репортер для интервью с Альбертом Эйнштейном придумал несколько оригинальных вопросов.
— Каким образом вы записываете свои великие мысли? Есть ли у вас для этого блокнот, записная книжка, или целая картотека? — спросил репортер и, держа карандаш и записную книжку, ждал ответа.
— Милый мой, — ответил великий физик, — настоящие мысли приходят в голову так редко, что нетрудно и запомнить.
— Как появляются изобретения, которые переделывают мир? — спросили однажды Эйнштейна.
— Очень просто, — ответил великий физик. — Все знают, что сделать это невозможно. Случайно находится один невежда, который этого не знает. Он-то и делает изобретение.
Во время одной из гастрольных поездок Шаляпина по Европе к нему в гостиницу пришел известный музыкальный критик. Его встретил приятель Шаляпина:
— Федор Иванович сейчас занят. Но на все ваши вопросы могу ответить я.
— Планы Шаляпина на будущее?
— Мы едем в Милан, где в «Ла Скала» будем петь Мефистофеля, затем мы дадим в Лондоне концерт в честь английского короля, потом…
— Все отлично, Петр! — загремел голос Шаляпина из соседней комнаты. — Только не забудь взять с собой меня!
Профессор Альберт Швейцер имел три докторские степени по различным отраслям знаний. Один из его случайных знакомых, подвизавшихся в науке, но без особого успеха, спросил однажды с плохо скрываемой завистью:
— Как вам удалось получить три докторские степени?
— Ах! — ответил ученый таким тоном, словно речь шла о пустяке, о котором не стоило даже говорить. — Третью ученую степень я получил потому, что имел до этого уже две. Вторую получил за то, что имел звание доктора наук, а первую степень мне присвоили потому, что я к тому времени не имел ни одной.
Один начинающий композитор пригласил Имре Кальмана на премьеру своей оперетты. После спектакля он подошел к уважаемому мэтру и поинтересовался его мнением о своем сочинении.
— Видите ли, — грустно сказал Кальман, — о своих собственных сочинениях я привык выслушивать мнение других.
— Как тебе удается вызывать смех у публики? — спросили у Ашара.
Ашар ответил:
— Метод моей работы очень прост. Я сажусь за письменный стол и начинаю смеяться. А потом начинаю думать, над чем же я так смеялся.
Как-то у Ашара спросили, что такое любовь и что такое брак.
— Любовь — это свет жизни, — ответил Ашар, — а брак — счет, выставленный за свет.
Американский дирижер Леопольд Стоковский сказал после одного из концертов:
— Этот оркестр совершил чудо! Произведение, в бессмертии которого я был убежден, он уничтожил за полтора часа!
После судебного процесса одна дама подошла к известному американскому адвокату Кларенсу Дарроу и сказала:
— Я так вам благодарна за выигранный процесс, что не знаю как отблагодарить.
— Милая дама, — ответил юрист, — когда финикийцы изобрели деньги, этим они дали ответ на все подобные вопросы.
Многие любили Маяковского за быстрые и дерзкие ответы на вопросы и реплики, которые были неотъемлемой частью его публичных выступлений.
— Маяковский! — кричат из зала. — Вы считаете себя пролетарским поэтом-коллективистом, а всюду пишете «я», «я», «я».
— А как вы думаете, Николай II был коллективистом? Он всегда писал «мы, Николай II…» — отвечает поэт.
— Вы что, — кричит молодой человек, — полагаете, что мы все идиоты?
— Ну что вы! — кротко удивляется Маяковский. — Почему все? Пока я вижу перед собой только одного.
Один человек решил лечить себя сам по книгам и стал копаться в них, выискивая подходящие рецепты. Однако с обострением болезни вынужден был обратиться к известному немецкому врачу Маркусу Герцу. Узнав метод лечения больного, врач рассердился и сказал:
— Я знаю что послужит причиной вашей смерти. Вы умрете от опечатки.