От солдата до генерала: воспоминания о войне

В середине апреля пришло разрешение написать письма родным, для них это четыре месяца неизвестности. Представляете себе состояние родителей и жен. Что тут началось. Помню, собрал полк начштаба Чиндаров и начал зачитывать посланные письма солдат. Кто-то отрезал ухо «душману», кто-то потерял ногу, руку и так далее. Солдаты, офицеры стоят и смеются. Чиндаров еще и с матерком так увлекательно рассказывает. Посмеялись, а потом начштаба вдруг стал очень серьезным и говорит: «Я этих вот «писателей» выучу, мать вашу». И трясет письмами, а потом уже по-отечески добавил: «Вы думайте, что писать. Пожалейте матерей и жен, каково им там сейчас». Я его после этого очень стал уважать.

Весной нас ждала еще одна напасть — болезнь Боткина, в народе прозванная «желтухой». Почти треть боевого состава полка покосила. Командиры забили тревогу. Стали приезжать медицинские комиссии, приезжали даже из Москвы доктора и академики Академии медицинских наук. В чем же была причина? А причина была в воде, оказывается вода в Афганистане в десятки раз содержит больше микробов, чем у нас в Союзе.

Для афганцев дизентерия, как для нас россиян насморк. Что делать? Антибиотиков не напасешься, а пить хочется постоянно. Один из академиков предложил кипятить верблюжью колючку. Благо этой травы было много, нужно было просто собирать ее и кипятить минут тридцать, затем остужать и пить. Вкус этой желтой воды помню до сих пор. Эта верблюжья колючка содержит большое количество тахина — вещества антисептического действия. Вот и пили эту воду до завершения службы в Афганистане. Постепенно научились пить воды как можно меньше, особенно в жару. Болезнь пошла на спад.

Основные боевые действия начались весной. Зимой перевалы и горные тропы занесены снегом, а поставки оружия и мятежные группировки находились на границе между Афганистаном и Пакистаном в городе Пешаваре. Там были созданы, не без помощи США, лагеря подготовки и обучения бандформирований. Называли мы их «душманами» или «духами», на солдатском сленге. Часто выезжали за Кабул в район мраморного карьера на учебные тренировки. Там небольшое поле и относительно невысокие горы.

^{Декабрь 2008 года.}

Мельничук Вячеслав Георгиевич

На «Точке»

Я родился 15 января 1968 года в Беларуси — в деревне Радощь Ивановского района Брестской области. Окончил восьмилетнюю школу, приехал в Москву, поступил в Профессионально-техническое училище № 82, расположенное на улице Мельникова, дом 2. По профессии — электрогазосварщик.

После окончания училища был призван на военную службу. Я был призван 15 ноября 1986 года и направлен в «учебку» — в город Кушка. Мы долго туда ехали, целую неделю, наверное. Скорее всего, на военном эшелоне, потому что нам давали горячий паек. В Кушке, соответственно, прошел ускоренные курсы молодого бойца: как обращаться с оружием, как бросать гранаты, в общем, все объяснили, все показали примерно, в быстром темпе. И уже в феврале, в первых числах февраля, я был направлен в Афганистан.

«Учебка»

Когда попал в «учебку», часть призывников там уже была. Пять взводов, в каждом было по тридцать человек. В каждом взводе три отделения, брали по одиннадцать человек в

отделение, с запасом, на случай, если один заболеет. Того, кто второй раз проболел желтухой, туда не отправляли. В «учебке» была часть, в которой их оставляли служить.

Что в «учебке»? Маршировали, в общем-то, на плацу, песни пели, ходили строевой в сопке, как бы сказать. Через день занимались там всякими военными полевыми выходами, это у нас так называлось. Где-то кто-то прятался, мы его искали, имитировали какие-то боевые действия. Соответственно, марш-броски, и за всю практику, по-моему, только один раз были мы на стрельбище, когда мы стреляли боевыми патронами и бросали боевые гранаты, настоящие.

В принципе, это было под надзором сержантов. Были случаи, когда кидали гранату, вылезали из окопа, смотрели куда это она полетела, попал я в цель или не попал. Давали «по шапке» за это. Путались иногда, когда говорили: «Стреляй одиночными», а автомат, как правило, включается сразу на автоматический выстрел, и все патроны быстренько вылетали из магазина.

Были хорошие тенденции, были и плохие. Плохо отстрелял или плохо что-то метнул — приходилось кружок пробежать, там где-нибудь до заката, в сопочку сбегать, поштурмовать.

Климат там был сложный, в этой Кушке, азиатский. Пока мы там адаптировались, очень тяжело было для желудка. Пили воду, у нас во фляжках была, варили чай из верблюжьей колючки. Говорят, там как-то из нее варят воду, специально пьют, чтоб для организма было лучше.

Опять же, когда жарко — раны медленнее заживают. Где-то поранился, и все, могло целый месяц болеть. Там все прело и гнило.

Когда я уже служил на «точке», так вообще трудно было. Медсанчасти там не было, никто в мелких случаях тебя никуда не повезет. Только если совсем невмоготу, тогда везут в полк, к медикам, они уже что-то с тобой делают. Приходилось терпеть.