От сумы и от тюрьмы не зарекайся

Немного позже противоправную деятельность этого тендема критически оценил Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ дело №60126/08). Европейский суд единогласно постановил, что в этом деле власти России нарушили требования п. 3 ст. 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность). Но это было по другому делу. Кстати, судья Чернова в дальнейшем стала широко известна в Иркутске. Она проявила необыкновенную «принципиальность». В результате приговора от 26 мая 2017 года по резонансному происшествию инспектора ГИБДД Дмитрия Лызуненко, оформившего протокол о задержании в нетрезвом состоянии судьи областного суда Дмитрия Белякова, уволили из органов. Свердловский районный суд 27 июня 2017 года отказал полицейскому в восстановлении на работу, считая, что инспектор совершил проступок, порочащий честь офицера полиции, и был уволен законно. Сам судья Беляков чудесным образом совершенно законно освобожден от всех видов административной ответственности за совершенное ДТП и управление транспортом навеселе.

В-четвертых, будучи удаленным из зала судебных заседаний, Старожилов почти год не мог себя защищать в судебном процессе. Его интересы «представляла» вышеназванная Курицына Н. М. Ознакомившись с материалами дела, он мог только в последнем слове выразить свое несогласие с позицией обвинения. Он это и сделал. Круг названных им противоречий, не разрешенных в судебном заседании, при соответствующем исследовании и анализе был способен серьезным образом поколебать доводы прокуроров о виновности Александра, но суд все его доводы оставил без внимания, по существу игнорируя их. А это является грубым нарушением Закона.

В-пятых, как сообщает Александр Старожилов, уйдя в совещательную комнату для вынесения приговора, судья Куйбышев тут же, не вынося приговора по банде Алексеева—Старожилова, продолжил вести уголовное дело по обвинению Гаврилова Вячеслава 1973 г. р. Если это на самом деле так, то данный факт является грубым нарушением тайны совещательной комнаты при постановке приговора в связи с существенным нарушением процедуры судопроизводства (п. 8 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ). И такой судебный акт подлежит безусловной отмене (например, обзор судебной практики ВС РФ №3 от 2017 года в Постановлении № 47-П17). Доказывание этого юридического факта не требует больших усилий. Нужно только сопоставить во времени протоколы данных судебных заседаний в 2012 году. Кстати, как утверждает Старожилов, Гаврилов, после полутора лет судебных разбирательств, был осужден на двадцать лет. Вот такой судебный конвеер…

Этот перечень процессуальных нарушений можно еще долго продолжать. Например, отказ в отводе адвокатов по вполне обоснованному ходатайству.

При таких обстоятельствах, если мы находимся не в банановой республике, а государстве, именуемом себя правовым, вынесенный приговор подлежал бы безусловной отмене и дальнейшему пересмотру дела только по процессуальным мотивам.

Однако, мелодия этой песни и ноты вместе с партитурой писались разными, но очень мотивированными на успех, режиссерами и композиторами. При этом в сцены со свершившимися уже действиями-злодействиями вписывался новый персонаж, который был ни при делах – наш бедолага обвиняемый как их участник. Наверное, надо было проявить изрядное «профессиональное» мастерство, чтобы понудить других актеров из этой пьесы играть и петь обвинительные и признательные партии под палочку прокурорского дирижера. «А что, вальс по ребрам этим актеришкам уже сыграли различными ударными инструментами, будут петь наши арии. Иначе, ух, нах…», – наверное, не без гордости за свой «праведный» труд думали «иудушки» с различными чинами и званиями на погонах. Никого уже не волновали вопросы законности и справедливости.

Мнение новосибирского адвоката

Новосибирский адвокат Валерий Щеголев был просто ошарашен, когда знакомился с материалами дела и писал кассационную жалобу. Вот вдержка из нее.

«Уголовное дело № 88016 по обвинению Старожилова А. В. и других лиц является ярчайшим примером попрания основных и фундаментальных принципов уголовного процесса. Анализ материалов предварительного следствия показывает то, что следственным органам и судьям первой инстанции вообще неведомы такие базовые институты уголовного процесса как право обвиняемого иметь независимого от позиций других участников процесса защитника, право иметь свою позицию по уголовному делу и рассчитывать на её поддержание адвокатом.