Отблески Версаля

«Пробило половину двенадцатого, и я приготовилась увидеть призрак, к чему я была вызвана таким странным образом, но не почувствовала в душе никакого страха, никакой боязни…Я никогда не чувствовала себя так хорошо, никогда не высыпалась так хорошо, как в эту ночь, и никогда во мне не пробуждалось столько доверия к Богу. Я преклонила колени подле захоронения, слой пыли был очень толстым, и из могилы поднялся светлый фантом, поднял пыль, затем несколько сместился. Я прочитала „Отче наш“, и когда помолилась о придании мне сил, то наш ангел остановился предо мной и сказал, что сия сила, которая сковала тебя сейчас, исходит от него, и все, что сейчас ты увидишь, будет большой красивый облик по правую руку, облик узнаваемый, но ни в коей мере не схожий… Мой отец может все знать, он должен быть также подготовлен к выслушиванию, об отце я вижу все».

Любопытно, что сохранилось два варианта этого описания, изложенного рукой Вильгельмины, один — набросанный в спешке и явном возбуждении, и второй — слегка измененный, более упорядоченный и переписанный набело. После смерти короля высказывания Вильгельмины не оставляют никакого сомнения в том, что лично она некогда не верила в эти явления, которые представляли собой осознанный обман короля. Однако мать Александра подчеркивала, что никогда не использовала это влияние для собственных корыстных или политических целей, но лишь для смягчения отчаяния короля. Прибегнув к такому методу, Вильгельмина уже не могла остановиться, к тому же обстоятельства побуждали ее все сильнее опутывать себя паутиной лжи.

Лекарство от утраты — новая любовь

Невзирая на двойное бремя чувства вины перед усопшей и обета непорочного образа жизни, сдержать свой любвеобильный темперамент король был не в состоянии. Вскоре после смерти Юлии фон Фосс он затеял любовную интрижку с придворной дамой королевы Фридерики-Луизы, графиней Софией-Юлианой фон Дёнхоф (1768–1834). Она была настолько мила, что при дворе ее называли Гебой[35], к тому же она отличалась многими талантами, в частности, была одаренной пианисткой и певицей. В отличие от неискушенных в искусстве завлечения в любовные тенета мужчин Вильгельмины и Юлии фон Фосс, графиня фон Дёнхофф быстро разожгла страсть короля. Она буквально опутала его сетью искусных уловок, сочетавших любезность, обещание манящей сладости запретного плода, милые капризы, быструю смену настроений. Если роман с Юлией занял три года, то морганатический брак с графиней Дёнхоф, ко всеобщему негодованию двора, был заключен в дворцовой часовне Шарлоттенбурга 11 апреля 1890 года (на обычных условиях — согласие королевы и удаление Энке). По поводу бракосочетания король писал Вильгельмине:

«Я несказанно счастлив с моей графиней. Счастье сие слишком велико, чтобы продлиться долго, и мне уже грезится скорая разлука. Она — интересное создание, чем больше я узнаю ее, тем больше люблю».

Графиня фон Дёнхоф не терпела соперников и пустилась в попытки избавиться не только от Вильгельмины, но и от генерала Бишофсвердера. К тому же она требовала, чтобы все оказывали ей почести соответственно ее новому положению, допуская единственно преимущество королевы перед собой. После Юлии фон Фосс, старавшейся держаться на заднем плане, это выглядело вызывающе.

Вильгельмина чувствовала себя ущемленной и оскорбленной: