Отчуждение

«Именно недругами… И никак иначе! Но почему? Почему он считает нас врагами? Чем мы вызвали его неприязнь? Наоборот, он должен видеть в нас защиту! Никак не причину опасности! Или ему есть что скрывать, что ставит его по ту сторону закона?!.. Как еще объяснить его противоестественное поведение?» Вот на этот вопрос он и попытается сейчас найти ответ.

Том вдруг изменился в лице, глаза его испуганно расширились, и он жалобно заныл:

– Я боюсь… Они убьют нас всех!

– Кто? – оживленно поинтересовался Мартин, возбужденно подавшись вперед. – Они угрожают тебе?! Ты знаешь их?!

– Да! Эти злые люди из фильмов ужасов! – Голос мальчика дрожал. – Они приходят по ночам в наши сны, а наутро мы уже не просыпаемся!

Внезапно Том истошно закричал:

– Их много! Они только и ждут своего часа, чтобы отомстить нам… Всем живым! Эти ужасные монстры! Спасите меня от них! – и резко бросился к комиссару, как клещ, вцепившись в его пиджак.

Стив испуганно отшатнулся от мальчика и, спотыкаясь о кресло, едва удержался на ногах, нелепо размахивая руками. Но его неловкое движение отбросило от него мальчика, вместе с которым на пол посыпались вырванные с мясом пуговицы.

– Вот черт! – отчаянно выругался Стив, растерянно наблюдая, как пуговицы разбегаются по паркету. – Невероятно… Просто ночь невезения! Мой новый костюм… – Стив даже покраснел от досады. – Где я сейчас найду ателье?! Все закрыто! – тяжело вздохнув, он наклонился и начал собирать пуговицы, раздраженно складывая их в карман и не переставая ворчать себе под нос:

– Мерзкий мальчишка! Он меня в гроб загонит! Вначале напугал до чертиков… А сейчас еще пиджак испортил! Вот сатана!

Ночь выдалась прескверная. Но, видно, то ли еще будет… Впереди целый день.

А все началось с кошмара. Затем угнетающие разговоры о потустороннем мире… И, вдобавок ко всему, отвратительная выходка подростка. Вывод напрашивается сам собой – сегодня просто не его день. Но это не принесло спокойствия, он исходил желчью. Он был зол… Страшно зол… Зол на весь белый свет: на себя – за то, что поддался детскому страху, на напарника – за то, что тот своими суевериями зародил у него сомнения. Но больше всего он был зол на подростка, который искусно выбил из-под его ног почву, заставив опуститься до первобытных инстинктов. Он почувствовал, что такое страх, чего прежде с ним никогда не случалось. И как он ни старался выглядеть беспечно невозмутимым, внезапно осознал, что внутренний стержень сломлен. Он никогда уже не станет прежним, мужественно встречающим любые опасности. В его крови надежно закрепились разрушающие споры неуверенности.

– Надо же, как он меня обработал! Профессионально! До этого момента я ничего не боялся! – тихо пробурчал комиссар. Он лицом к лицу встречался с маньяками, убийцами, с вооруженными насильниками… И ничего – не было ни капли страха. А сейчас…

Стив более внимательно присмотрелся к мальчику, пытаясь понять, что у того на уме. Но Том, словно ничего не произошло, по-идиотски ковырял в носу, непринужденно болтая ножками. У мужчины закралось подозрение, что подросток спланировал все заранее, свои действия он рассчитал по секундам и в конце нанес «сокрушительный удар».

«Но для чего он это сделал? – Стив терялся в догадках. – Обычное предупреждение?! Угроза? Или намек на крайне неприятные последствия?! Для кого?! Для нас… или для него самого?! Вот незадача: если бы мы могли понять мотив, тогда смогли бы определить и цель! А так приходится лишь гадать!»

Голова шла кругом. Он почувствовал, что полностью запутался в оценке происходящего.

Предположим, мальчик предупреждал их, что это дело несет в себе смертельную угрозу. Но почему тогда не сказать напрямую, от кого она исходит? Стоило ли выдумывать дурацкую историю?! «Мертвецы нас убьют!» Стив криво ухмыльнулся, впервые встречая столь нелепое признание. И убежденно сделал вывод: мертвые уже никому не причинят вреда… Это прерогатива живых! Но в одном он не сомневался: подросток специально оставил видеокассету на монологе мертвеца и, когда они появились, включил телевизор на максимальный звук. Но для чего, так и остается загадкой. Просто напугать? Тогда непонятен смысл его действий. Позабавиться – более вероятно. Ведь с первого взгляда видно, что ребенок слегка не от мира сего. Но Стива не обмануть: его придурковатый вид – не больше чем ширма. Он достаточно умен и смышлен. Мальчика с головой выдавали глаза, в которых отражался недетский интеллект. Нет, мальчишка явно что-то скрывал – в этом Стив был больше чем уверен. Хотя, может быть, он все-таки глубоко заблуждается и все поступки ребенка – всего лишь невинные шалости без злого умысла?

Стив никак не мог подыскать разумного объяснения вроде бы и не столь значительному инциденту, который даже и происшествием-то назвать нельзя. Возможно, его подвела привычка во всем искать здравый смысл, даже там, где его и нет в помине.