Отдай мою кровь

Кабинет врача в оздоровительном центре «Третья молодость». Врач, молодая интересная блондинка в розовом халате сидит за столом и беседует с Машей, изображающей потенциальную пациентку. За спиной врача висит большой портрет «академика» Байманского.

– Вы обратились вовремя, – обрабатывает Машу врач. – Сохранить всегда проще, чем возвращать. Для начала я рекомендовала бы вам курс горячих обертываний с натуральными препаратами крови…

– Крови? – ахает Маша. – Вы знаете, я так боюсь крови!

– Я тоже боюсь, – признается врач. – Когда она из раны течет. А у нас вы ляжете на удобную кушетку, термотерапевт нанесет на ваше тело лечебный препарат, обернет вас специальной простынкой, и вы полежите так сорок минут. Можно под музыку, можно под телевизор, можно в полной тишине. Есть и парные кабинеты, для тех, кто предпочитает живое общение во время процедуры.

– А какая кровь? – спрашивает Маша. – В смысле – чья?

– Естественно – человеческая! – хмыкает врач. – Действие препарата основано на его тропности к организму пациента, а эта тропность обеспечивается единством энергетических полей. Куриная или, скажем, овечья кровь никакого эффекта на организм человека не оказывают. Волны не те! Кстати, наши препараты – живые, поскольку готовятся они здесь, на месте, из свежей крови, взятой сегодня утром. Альберт Какачевич доказал, – врач указывает пальцем на портрет Байманского, что через двенадцать часов кровь теряет свою лечебную силу.

– А это не опасно? – Маша доверчиво хлопает глазами. – С кровью же переносятся разные болезни…

Врач снисходительно усмехается.

– Во-первых, все доноры перед сдачей крови обследуются, – говорит она. – Во-вторых, у нас полученную кровь в течение часа выдерживают в энергетическом поле, которое убивает все микробы, но не действует на клетки крови. У нас в подвале большая суперсовременная лаборатория. Так что можете не волноваться. Ну что, записать вас на пробный сеанс? Он бесплатный, вы оплачиваете только стоимость препарата, каких-то полторы тысячи.

– Я подумаю, – Маша вежливо улыбается. – Кстати, а в какие часы производятся обертывания? Мне удобно пораньше.

– С восьми до девятнадцати, – отвечает врач. – Вы определяйтесь, а удобное время мы вам подберем.

Маша прощается и выходит в коридор. «Интересные дела! – думает она, идя к гардеробу за курткой. – Свежую кровь привозят утром, а обертывания уже в восемь начинаются! А ведь надо еще и препарат приготовить…».

Вместо того, чтобы свернуть налево к гардеробу, Маша сворачивает направо, к лестнице и спускается по ней в подвал. Никакой лаборатории здесь нет. На дверях вывески: «Электрощитовая», «Стерилизационная», «Бельевая», «Аптечный склад», «ИП-1». За дверями – тишина. Маша подходит к двери аптечного склада, достает из сумки кошелек, а из кошелька – пластиковую карту и легко отжимает язычок дверного замка. Заходит внутрь, закрывает за собой дверь и шарит рукой по стене в поисках выключателя. Когда свет включается, Маша видит две группы мешков, стоящих у стены на расстоянии полутора метров друг от друга. На одних мешках написано «Сухая кровь СП75 %, 20 кг», а на других, покрупнее: «Мел МТД-2, 30 кг». Вдоль другой стены выстроились в несколько «этажей» пластиковые ведра с крышками. В углу из стены торчит водопроводный кран, под которым стоит стол-мойка из нержавеющей стали. Слева от стола на стене висят в ряд алюминиевые ковши и лопатки-мешалки.

Маша иронично хмыкает – ничего себе «суперсовременная лаборатория»! – а затем достает из сумки телефон и делает несколько снимков, которые станут основой для очередного материала, о шарлатанах.

Верхний Сволочок, 18 февраля 2019 года, понедельник, 23:50

К воротам городского кладбища подъезжают черный кроссовер Lexus NX и черный Ford Mondeo. Из кроссовера вскакивает водитель. Он обходит машину и открывает правые дверцы, из которых выходят Евгений Васильевич и Наина Семеновна. Евгений Васильевич одет в черное длинное кашемировое пальто, а Наина Семеновна – в норковую шубу. На голове у нее норковая шапка-«гном», украшенная все той же брошью. Из «форда» выходят четверо мужчин в одинаковых черных куртках и черных спортивных штанах – телохранители Евгения Васильевича. Двое идут впереди его и Наины Семеновны, а двое – позади. Телохранители постоянно оглядываются по сторонам и держат правые руки в карманах своих курток. Предосторожности явно излишние, потому что на кладбище в столь поздний час нет посторонних, здесь только свои.

У ворот прибывших встречает Геныч.

– Все сделали! – докладывает он.

– Крови хватило? – спрашивает Евгений Васильевич.

– Более чем! – отвечает Геныч. – То, что осталось, я на могиле Жорика-Зыки разлил, чтобы уж он наверняка ожил.

– Не «ожил», а «восстал», – поправляет Наина Семеновна. – То, что умерло, ожить не в состоянии. И учтите, что восставшие не имеют памяти, характера, привязанностей и всего прочего. Это просто… хм… биологические механизмы, не более того. Так что не ждите многого от вашего Жорика.

– Бригадиров позови! – Евгений Васильевич смотрит на часы.