Отдаленные последствия. Том 1

В начале двенадцатого Антон услышал, как сын прошлепал в ванную, полилась вода из крана. Антон на цыпочках прокрался в комнату сына, взглянул на компьютер: выключен. Значит, Степка умывается и собирается в постель. И пусть сейчас не ровно одиннадцать, а на десять минут больше, все равно можно считать, что договоренности соблюдаются. Самостоятельно, а не под давлением. «Хорошо, что я удержался и не стал наезжать на него», – подумал Антон, так же бесшумно возвращаясь на кухню. Взял со стола смартфон, выключил звук, чтобы звонок Дзюбы не разбудил Степу. Вымыл посуду, протер стол, задумчиво посмотрел на бутылку коньяку, достал только что убранную в посудный шкафчик рюмку, налил, выпил. Снова вымыл, вытер насухо льняным полотенцем, поставил на полку. «Не спиться бы», – пронеслась в голове мысль. Да нет, не пронеслась, а вяло проползла. Ведь именно так все и начинается: рюмочка для настроения, рюмочка для расслабления, стакан для здоровья, если сильно промерз, бутылочка по случаю праздничка – и понеслась жизнь по кочкам. Как говорится, было бы спиртное, а повод мы всегда найдем.

Дзюба

К дому Масленковых лейтенант Вишняков и капитан Дзюба подъехали без четверти одиннадцать. Поздно. Но нужно пытаться.

– Звони, уговаривай, извиняйся, делай что хочешь, но добейся, чтобы согласились, – велел Роман.

– А чего просто в дверь не позвонить? По закону у нас есть еще пятнадцать минут, обязаны открыть и впустить.

– Это кто тебя такому научил? Без ордера на обыск или санкции на арест никто нас впускать не обязан. Всем плевать, само собой, и ночью могут вломиться без всяких нужных бумаг, и на рассвете, а если не впускают добровольно – режут дверь и задерживают за сопротивление, это верно и на каждом шагу происходит. Как мера запугивания – работает отлично, но нам-то не запугать нужно, а информацию получить. Разницу сечешь? Злой собеседник – ненадежный источник.

Виктор вытащил телефон, набрал номер. Дзюба уверен был, что молодой лейтенантик начнет мяться и жалобно блеять либо, наоборот, дерзить и грубить, демонстрируя власть, и немало подивился, когда услышал ровный, даже, пожалуй, равнодушный, какой-то механический голос напарника, без малейших эмоций талдычивший одно и то же. «Не сработает», – уныло подумал капитан. Но, как ни странно, сработало. И даже быстрее, чем Роман ожидал.

– Ну ты мастер! – Он одобрительно хлопнул Виктора по плечу. – Я ж слышал, сколько негатива они на тебя вылили в первый момент, динамики в телефонах теперь сам знаешь какие, а тебе хоть бы хны, знай свое гнешь.

– Меня всю жизнь ругали и обзывали, – спокойно откликнулся Вишняков. – Натренировался не реагировать, привык.

– Тогда пошли. Будем надеяться, что через десять минут они нас не выпрут. К тебе просьба: посматривай за мной, я взрывной, могу завестись не по-детски, а тебя ничем не прошибешь, так ты уж меня в бок ткни, если почуешь неладное. Договорились?

– Как скажешь, – пожал плечами Вишняков.

Роман лукавил, конечно. Он действительно был темпераментным, но владел собой хорошо, научился за годы службы. Однако чутье подсказывало ему, что оперативника из Восточного округа нужно как-то поддержать, придать ему уверенности и ощущения собственной значимости. Что-то такое было в этом пареньке, что-то неуловимое, чему Ромка не смог бы дать определения, но это «что-то» вызывало уважение. Не зря же Тоха Сташис глаз на него положил.

Второй разговор с супругами Масленковыми оказался более плодотворным. От упоминания фамилии Екатерины Гурновой, которую сбил Леонид Чекчурин, Олегу Васильевичу отвертеться не удалось, и пришлось все рассказать.