Отдаленные последствия. Том 2

– С конвоем поедешь в автозаке, в суд-то не одного тебя доставлять, им надо еще с других участков и из СИЗО арестантов собрать и по другим судам развезти. А обратно повезут, когда всех отсудят. Если с операми, то проще намного: они только тебя сопровождают, и как суд пройдет – сразу назад. А так придется всех ждать.

– Ну, подожду, не проблема.

– Подождешь – узнаешь, проблема или нет, – буркнул сокамерник, натягивая одеяло.

Оказавшись в конвойном помещении суда, Матвей быстро понял, о чем шла речь. И что такое «стаканы», о которых ему говорили, тоже понял. Во всей полноте. Полтора метра на полтора, металлические стены, глазок для конвоя. Литое сиденье, колени упираются в стенку, ни подвигаться, ни даже руки развести. Таких «стаканов» много, сколько точно – Матвей сосчитать не успел, но больше трех десятков.

В этот суд из автозака выгрузили девять человек, провели по отдельной, закрытой «конвойной» лестнице, распихали по «стаканам». Из этих девятерых семеро ехали, как и Матвей, из ИВС № 1 на Петровке, а еще двоих везли из следственного изолятора «на переарест».

– Сидеть тихо, не орать, если что-то нужно – стучать в стенку, – громко объявил дежурный. – Один раз – кипяток, один раз – в сортир.

Привезли их около восьми утра, задолго до начала работы дежурного судьи. «Ничего, – оптимистично думал Матвей, – девять человек – это немного, за час отстреляемся». Насмотревшись американских сериалов про юристов и адвокатов, он был уверен, что избрание меры пресечения – вопрос полутора минут, как в кино.

Оказалось, что все намного дольше. Задержанных и арестованных выводили из конвойного помещения на суд «за арестом» не через каждые 5 минут, а гораздо реже, каждое слушание длилось минут 20–30, а то и целый час, а до Матвея очередь все не доходила. Он маялся, нервничал, хотелось пить и в туалет.

Привели из зала суда и заперли в «стакан» очередного арестанта, а звонка дежурному с вызовом следующего все не было. Матвей не выдержал, постучал в металлическую стенку.

– Долго еще? – спросил он у конвойного, спокойного доброжелательного паренька примерно того же возраста, что и сам Очеретин.

Тот посмотрел на часы.

– Если через пять минут следующего не вызовут, значит, судья ушла на перерыв.

– А перерыв длинный?

– У этой судьи – не очень, она только чаю выпьет. Ну и дела поделает, если что-то срочное. С этой еще хорошо, а есть такие, которые на обед на полтора часа уходят.

Так и оказалось: прошло пять минут, десять, а никаких звонков не поступало и в зал суда никого не выводили. Перерыв длился минут сорок, потом наконец повели Матвея. Снова по закрытой конвойной лестнице, прямо в зал.

В зале суда Матвей увидел вчерашнего следователя Николая Остаповича, прокурора и незнакомую тетку, поджарую, сухую, похожую на гончую, со злым лицом и колючими глазами.

– Я ваш адвокат, – заявила она, кивнув Матвею.

– Мне не нужен адвокат, – огрызнулся он.

– По закону положено, без адвоката нельзя. Хронические заболевания есть?

– Я здоров, ничего у меня нет.

– А если подумать?

Он собрался было соврать, но вспомнил, что решил поглядеть на мир с другой стороны барьера. Значит, все должно быть по-честному, иначе эксперимент не будет считаться чистым.

– Диабет у меня.

– Лекарства принимаете? Таблетки, уколы?

– Таблетки.

– Хорошо.

И чего хорошего?

В этот момент из двери в противоположном конце зала вышла судья, на ходу гася разливающуюся по лицу улыбку. Видно, ей только что рассказали что-то веселое или приятное. «Человека тут свободы лишают, разрушают его жизнь, а ей смешно. Конечно, ее же не касается, ей все пофиг, чаю с конфетами напилась и пошла дальше судьбы вершить», – пронеслась неприязненная мысль.

Судья положила на стол папку, уселась. Она уже не выглядела веселой. Она выполняла рутинную работу, ей было откровенно скучно. Проверили явку участников.

– Судебное следствие объявляю открытым. Представитель Следственного комитета, слушаю ходатайство.

Грузный Николай Остапович нацепил очки и вперился глазами в бумаги, которые держал в руках. Из всего сказанного Матвей уловил только одно: следствие просит продлить срок задержания. Представитель прокуратуры ходатайство поддержал.

– Представитель защиты, слушаю вас.

– Ваша честь, подзащитный страдает тяжелым хроническим заболеванием, но из-за задержания не смог вовремя представить медицинские документы. Защита ходатайствует об освобождении Очеретина, ранее он не привлекался к уголовной ответственности, имеет место жительства в Москве и постоянное место работы, скрываться от следствия и суда намерения не имеет, – протараторила злая гончая.

– У сторон есть ходатайства? – задала следующий вопрос судья. – Представитель следствия?

– Нет, Ваша честь.

– Прокуратура?

– Нет.

– Защита?

– Ходатайств не имею.

– Переходим к прениям сторон.

Дальше все было быстро и как в тумане, Матвей даже не успел ничего понять. Что-то пробубнил следователь, две фразы бросил прокурор, несколько слов вякнула похожая на гончую адвокат. Матвей подумал, что сейчас уже и конец, но судья сказала:

– Дополнения к судебному следствию имеются?