Отель растоптанных желаний

Она всерьёз намерена добиться своего. С места не сойдет, пока не увидит девочку! И если кто-то не понял…

– Даю вам пять минут! – грозно сверкнув глазами, заведующая потянулась к трубке внутреннего телефона…

* * *

Филипп догнал её на ступеньках лестницы, ведущей к главному входу отеля. Приветливо поздоровался. Вера кивнула, прибавила шагу.

– Я в чём-то провинился? – крикнул он ей в спину.

Девушка не отвечала. А как объяснить, что всё представители мужского пола у неё теперь в чёрном списке? Этот парень, может, не так и плох, но страдает из-за своих собратьев-мужчин. На минуту Вере стало стыдно – Филипп уже дважды вступался за неё. А она, в таком случае, неблагодарный и несправедливый человек.

– Не провинился, – Вера повернулась к парню лицом, – просто утро понедельника добрым не бывает.

– Это предрассудки, не верь!

Филипп поравнялся с ней, и они пошли рядом по гостиничному коридору. Звук их быстрых шагов утопал в роскошном красном паласе с золотым орнаментом по краям.

– Вера, давайте попробуем дружить. Раздружиться мы всегда успеем. Так как? Хорошее предложение?

Она не отвечала. Не сразу найдёшь, что сказать на такие слова.

– А ещё предлагаю сделать понедельник добрее, – подстраиваясь под девичий шаг, он заглянул ей в глаза. – Пообедаем в «Кремлине», а, Вер?

– И опоздаем на работу к великой радости Семёна? Нет, спасибо, я не доставлю этому типу такого удовольствия.

Вере вообще не до этого. Сложная смесь тревоги и маеты внутри не давала покоя. После встречи с Никой она сама не своя, словно, резанув острым, эта встреча ранку на сердце оставила. Когда воспитательница завела девочку в кабинет и та остановилась у двери, не поднимая головы, такая несчастная и одинокая, Вере сразу захотелось обнять её. Прижать к себе и не отпускать никогда. Быть рядом, защищать и любить. Сильно-сильно…

Бедное дитя… Ника была одета в синее платье с короткими рукавами, и тонкие белые руки, безвольно опущенные вниз, подчёркивали её беззащитность. Светлые волосы, закрывая щёки, свисали вниз неаккуратными прядями, словно грустили вместе с ней.

Вера подошла к Веронике, присела на корточки, пытаясь заглянуть в лицо. Что сказать, она не знала. Спросить, как дела? Глупее вопроса не придумаешь, и без того ясно, что плохо. «Привет, о тебе случайно узнала кукла Маша и хочет с тобой жить. Можно?» – сказала, наконец, и протянула игрушку. Коряво получилось, но молчать дальше было нельзя.

Не сразу, но Ника всё же протянула руку к кукле, прижала к себе. « Спасибо», – тихо прошелестел её голос. Обе молчали, знакомясь, познавая друг друга… Но как-то слишком быстро в их беззвучный разговор глазами вмешалась заведующая, замахала руками, приподнимаясь из-за стола. «Всё-всё! Ребёнку надо на занятия». Как сейчас, Вера слышала её громкий голос.

На прощанье она спросила Нику, можно ли ещё прийти? И девочка кивнула. Воспитательница взяла её за руку, потянула за собой, что-то тихо говоря. Уходя, Ника оглянулась. В детских глазах цвета неба печаль. А ещё надежда, чуть-чуть, самая малость… А может, Вера придумала всё это?

Из задумчивости её вывел голос Филиппа, он что-то говорил, обращаясь к ней.

– Что, прости?

– Обещаю, что не опоздаем. Обслуживают там быстро и качественно.

Отвернувшись, Вера улыбнулась. Отказываться дальше смешно. В конце концов, никто не покушается на её честь, не зовёт в постель. Да, ломаться просто глупо.

– Хорошо, если так.

– Буду ждать в машине в час, идёт?

– Договорились.

Тишина зала, оформленного с элегантной сдержанностью, располагала к долгому обеду и неспешным разговорам. Официант, с которым Фил поздоровался за руку, проводил их к столику в небольшой нише. Быстро заказав салат и стейк из сёмги, Вера залюбовалась стоявшей на столе маленькой розой на коротком стебле, запечатанной, словно в пробирку, в узкий высокий стакан. Красная роза словно подглядывала за ними из-за стекла, за ней, за Филиппом, который листал меню, уточняя у официанта, какие блюда предлагал сегодня шеф-повар или какая заправка используется в салате «Идиллия». Вере нравилась уверенность, с которой этот парень держался в любых обстоятельствах. Похоже, он даже не знал, что такое сомнения, и нерешительность – это не о нём.

– Ну, расскажи, как тебе работается у нас? – Шустрый официант умчался на кухню с заказом, и они остались одни. – Кстати, Филипп, почему ты не остался в семейном бизнесе?

– Семейном? Это как сказать…

Неожиданно для самого себя, крутя в руках фужер с водой, он рассказал ей о своих проблемах с отцом, который и не отец ему, а так…

– Он просто муж моей матери… – произнёс с горечью.

– Ты несправедлив, Фил, – горячо запротестовала Вера. – Он вырастил тебя, а это, согласись, немало.

Оба замолчали, наблюдая, как подошедший официант, ловко выхватывая с подноса тарелки с едой, расставлял их на столе.

– Ладно, давай поедим.

Он придвинул к себе тарелку с солянкой, с аппетитом взялся за еду. Опустошив тарелку, взялся за мясо. Вера улыбнулась, вспомнив слова бабушки. «Хорошие люди много едят», – приговаривала она, заставляя маленькую внучку доедать кашу. Жаль, что бабушки нет рядом уже десять лет.