Отец Иоанн Кронштадтский

Затем по приглашению губернатора был совершен молебен в его доме. В это время перед домом собрались тысячи народа, жаждавшего получить благословение о.Иоанна. Выйдя на балкон губернаторского дома, батюшка благодарил симбирцев за радушный прием и благословил народ теплым, теплым благословением...

Все смолкло и как бы застыло... Здесь я второй раз видел о.Иоанна лицом к лицу. Меня поразило полное отсутствие какой-нибудь приподнятости, искусственности в о.Иоанне. Это было лицо – полное простоты, отцовской ласковости. Помню, что, когда я отходил от балкона со своим товарищем, я сказал ему, что он – совершенно прост. Даже эти десятки тысяч не могут заставить его хоть на вершок подняться на ходули; а это значит, что он – велик.

И я ушел, унеся великий образ навсегда...

Отец Иоанн был в семинарии; обедал у городского головы.

Всюду к нему приводили, а иногда и приносили больных. Я здесь видел веру – двигающую гору!..

Говорили и о случаях исцелений. Я не справлялся даже об этих исцелениях: для меня наибольшим чудом был о.Иоанн сам по себе. Да за внутренней работой моего сознания и совести мне и некогда было следить за внешними событиями...

Посетив женский монастырь и о. настоятеля собора, о.Иоанн отбыл на пристань. Провожал его весь «властный и убогий» (начальники и простые) город. Батюшка раздавал в благословение крестики. Поднявшись выше города версты на две-три, пароход остановился против лагеря кадетского корпуса. Здесь на берегу выстроились кадеты. Отец Иоанн высадился в лодку и подъехал к берегу. Он благословил всех кадет. Они пропели многолетие и «Спаси Господи». Потом о.Иоанн возвратился на пароход... Светлый день кончился... И для многих это был первый день после долгой ночи».

Эти искренние и вдумчивые страницы принадлежат перу иеромонаха Михаила (Семенова), коему Общество религиозно-нравственного просвещения (в Петербурге), дало задачу написать полную биографию (с иллюстрациями) о.Иоанна Кронштадтского, что он и сделал с хорошим, в общем, успехом.

Биография его самого необычна.

Как мы упомянули вскользь, автор записок был еврей по рождению. По воспитанию – интеллигент нашего времени, конца XIX и начала XX века; то есть или маловерующий, неверующий, скептик, активный безбожник, или в лучшем случае «ищущий». Семенов был – из последних, или даже «дальше, чем на распутьях веры и неверия: вера была... почти вытравлена», как он выше говорит сам. Но после этой, мимолетной по времени и сильной по влиянию, встречи с о.Иоанном, он принял христианство; потом кончил духовную академию; постригся в монахи с именем Михаила; сделался профессором Петербургской академии по церковному праву; получил сан архимандрита. Но лекции его не пользовались нашим студенческим вниманием (я тоже был его «слушателем»). Впрочем, мы вообще не посещали лекций. Но главным и благотворным его делом было писательство по разным нравственным вопросам.

Потом начались революционные годы (1905–1907). Он на студенческой сходке сказал речь революционного характера; за что был уволен из академии. Ища исхода, перешел в старообрядчество; был поставлен во «епископа Канадского» – одним «архиереем» Иннокентием. В старообрядчестве из-за этого произошла борьба партий. В Канаду он не уехал. И – не знаю как и почему – был раздавлен поездом...

И невольно вспоминается сказанное ему о.Иоанном слово: «Бедный»! Но мы все-то бедные духовно... И апостол Павел называл сначала себя «бедным» (Рим.7:24).

На пороге к священству

Так постепенно мы дошли до главного дела, коему отдает себя о.Иоанн и на которое заранее предопределил его Христос Господь: до священства. Вся жизнь вела его именно к этому служению: рождение в семье причетника, участие в богослужении с детских лет, образование в четырех духовных школах, и – его духовный руководитель, сам бывший священником и епископом, святой Златоуст. После академии негде было уже учиться. Да и пора было приниматься за жизненный подвиг, за спасительную деятельность. Но вот вопрос: за какой именно вид деятельности?! Что выберет себе сложившийся, зрелый умом и телом юноша?!

Об этом немного осталось сведений. Обычно «академики» – как принято называть окончивших высшую богословскую школу в отличие от «семинаристов» – шли тогда, по преимуществу, в городское духовенство, меньше – в чиновники; и совсем мало, лишь единицы, принимали монашество и постепенно становились потом епископами. Куда склонится воля избранника Божия? Ведь Господь никого не принуждает к приятию того или иного пути, а предоставляет это свободе нашей. Познакомившись теперь с обликом юноши, мы заранее можем предугадать, что Иван Ильич Сергиев не пойдет по мирскому пути, а несомненно выберет служение Богу в более прямом и чистом виде, то есть священство. Но можно и тут идти по двум стезям: или быть женатым священником, или же принимать монашество; последнее поведет или к духовно-учебной деятельности, или к миссионерству.