Отец Иоанн Кронштадтский

Но особенно мне хочется отметить его необычайную любовь духовную к досточтимой его сотруднице и послушнице – всечестной игумении Таисии... Мы видели, какими только ласковыми словами не называл о.Иоанн рабу Божию Таисию! И конечно, никакой порядочный человек, а тем более – понимающий духовную жизнь и различие «духовного» от «душевного» (по учению ап.Павла, – 1Кор.2:10–16), не заподозрит в этих словах и чувствах Батюшки чего-нибудь нечистого, хотя бы и в тонком виде. Лишь дурной испорченный ум и плотское сердце будет искать в нем то, что у самого клеветника лежит и гниет в душе. Ведь и о. Серафима Саровского иные подозревали: кто чем болит, тот об этом и говорит; страстный – о страстном, сребролюбивый – о корыстном, гордый – не верит смиренному... В жизни своей я встретил одного священнослужителя, который никак не мог поверить другому, что тот верит искренно – очевидно, у него самого не было достаточной веры, а по себе мы обычно судим и о других... Но довольно об этом... Здесь было все чисто, духовно, благодатно, по-христиански свято. Мы знаем, что апостол Павел всех христиан своего времени, живших по заповедям Божиим, называл «святыми»: «Приветствуйте всех наставников ваших и всех святых. Приветствуют вас Италийские» (Евр.13:24). Или: «Все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии» (Рим.8:14) по благодати усыновления. «Приветствуйте друг друга с целованием святым» (Рим.16:16). Конечно, нам, грешным людям, эта свобода и высота недозволительны: иначе скоро соскользнем в плоскость (как в сектах разного направления, от баптистов – до хлыстов). Но ведь о.Иоанн не был «как все»: это уж очевидно. Одни чудеса его говорят о сем. «Бог грешников не послушает», – говорил фарисеям исцеленный слепец. У святых же все свято.

У о.Иоанна была «духовная семья»: вся Церковь – семья; весь православный народ – его семья; монахини – его сестры; и игумения Таисия тоже – сестра во Христе, мать во Господе, дочь по духовничеству. И вот у этой «святой избранницы» Божией Матери о.Иоанн нашел и место для отдыха, и помощь в устроении монастырей своих (Сурского, Иоанновского, Воронцовского, Вауловского и др.), и заботу в болезнях его, и просто утешение в духовном общении, в любви сестер, – «сопричащении» и проч. Вот почему его влекло на отдых в эти святые места, к христианским душам. Вот почему он любил служить в Леушинском подворье в Петербурге на Бассейной.

А мудрая и преподобная игумения Таисия, делая все для него, с большим тактом всегда держалась в тени: изредка лишь приезжала в Кронштадт или Петербург; а потом скоро скрывалась опять; или – ограничивалась перепиской; или посылала какую-либо из сестер... Это благоразумие было причиною того, что никогда не раздавалось обвинений ее, даже из уст злостных хулителей о.Иоанна.

Но нам мало этого: мы должны почитать ее такою, какою считал ее сам о.Иоанн, то есть праведною инокинею, или «святою» христианкою. И не даром мне пришлось слышать одно мудрое предложение: игумению Таисию следует внести в поминание, в числе его родных и духовно-близких сотрудников и сотрудниц. Истинно!

Царство Небесное избраннице Божией и строительнице 9–10 монастырей! К сожалению, мне не удалось на этот раз найти книгу ее: «Отец Иоанн Кронштадтский как пастырь»... Жаль, что и письма не все напечатаны; где-то остальные 33?

Из воспоминаний игумении Таисии

...Хлопоты мои о приобретении места в Петербурге для постройки подворья с целью материальной поддержки нашей обители, не имеющей ни капитала, ни обеспечения, начавшиеся еще при митрополите Исидоре, требовали иногда моего некратковременного пребывания в столице, где я нередко виделась с Батюшкой, хотя вести с ним духовную беседу никогда не приходилось; но зато, во время заездов его к нам в монастырь летом, на обратном пути с родины, мы получали поистине неземное наслаждение, находясь в непрерывном общении с этим благодатным пастырем в течение нескольких дней и даже недель. Он обыкновенно писал мне с родины, с. Суры или из Архангельска, о том, куда предполагает заехать, сколько где пробыть и когда приблизительно быть у нас, и на своем ли пароходе или на арендованном, и мое дело было встретить его на назначенном месте. Вот тут-то начинался мой праздник, мой отдых, то есть буквально отдых душевный, обновление сил и подъем духа.