Отец моего жениха

— Стой-стой, Юль, ты чего? — Дима удивленно приподнимается на локтях. — Я уже нашел деньги на квартиру. У нас все будет хорошо..

Я растерянно молчу, наблюдая, как он поднимается с постели.

— Тебе лучше лежать, - несмотря на мои протесты, Дима поднимается с кровати и кладет ладони мне на плечи.

— Доктор сказал, что нужно больше двигаться, - Дима легонько меня встряхивает, заставляя посмотреть ему в глаза. – Я нашел деньги на квартиру, слышишь меня, Юль? Не думай, что я взял у отца. Просто поверь, что скоро у нас всё будет хорошо. И на ноги я крепко встану, вот увидишь.

Господи, какое же ты ничтожество, Живцова. Дима квартиру для нас нашел, пока ты обтирала член его отца.

— ,Ты не понимаешь, Дим, — осторожно снимаю с себя его руки и отступаю. — Я не та, кто тебе нужен, - голос дрожит, пока я пытаюсь откупиться от совести ничего не значащими фразами.

— Ты та, кто мне нужен, не дури. Тебе кто-то в универе что-то сказал? Сплетни или байки обо мне? Наплюй, Юля, - Дима крепко прижимает меня к груди, и я позволяю ему гладить себя по спине, с трудом сдерживая слезы.

Ненавижу себя за то, что вместо того, чтобы уйти, слушаю его утешительные слова Димы и принимаю ласку. Он хороший и добрый, а я попросту его любви не заслужила.

— Тебе нужно отдохнуть, малыш. Поезжай домой, а я уже завтра вернусь и всё решу, - я отстраняюсь, принимая легкий поцелуй на макушке.

Не говорю ни да, ни нет, потому что разговаривать больше не могу. Словно из меня выжали все соки и лишили функции речи. Просто машу рукой и выхожу за дверь.

Едва оказывавшись за пределами палаты, я несколько секунд гипнотизирую взглядом стену напротив, и, отмерев, быстро шагаю к выходу. Быстрее и быстрее, переходя на бег. Разгоняясь до максимума и едва не сбивая людей по пути.

Оказавшись на первом этаже, выбегаю на улицу и несусь по каштановой аллее. Воздуха в лёгких не хватает, слабеют ноги и кружится голова.

Телефонный звонок, раздавшийся в сумке, заставляет меня сбавить темп, а затем и вовсе остановиться. На дисплее светится фотка Димки. Возможно он подумал над моими словами и понял, что так будет лучше?

— Юль, ну вот, я уже всё решил. Квартиру нашёл и завтра сразу же после выписки мы едем ее смотреть. Ты слышишь меня, малыш?

Я смахиваю с щеки слезу и, закусив истерзанную губу, быстро трясу головой.

— Слышу, Дим, слышу.

Господи, что мне делать? И ведь даже совета спросить не у кого. Ну кому я о таком расскажу?

Как добираюсь в Барвиху я почти не помню. Успокаиваю себя тем, что мне осталось переночевать в доме Молотова одну только ночь, а дальше... что-нибудь придумаю.

Юля.

Внутри дома темно, а это означает, что Молотов-старший еще не приехал. Со вздохом облегчением я покидаю такси и бесшумно проскальзываю в свою комнату. Красться на цыпочках в последние несколько дней стало моей доброй традицией. Может, и, правда, у меня в роду водились синоби?

Заперевшись на замок, я снимаю с себя одежду и иду в душ. Стоя под горячими струями воды, в сотый раз прокручиваю в голове сегодняшний день: проклинаю себя за то, что каждый раз при воспоминании о руках Сергея, в животе с новой силой закручивается спазм, и даже кадры добродушной улыбки ничего не подозревающего Димы не в силах этого изменить. Почему так происходит? Что со мной не так? Как я могу изнывать от желания другого мужчины, если люблю Диму? Разве не кощунственно, хотеть его отца?

Я никогда прежде я не испытывала такого со своими сверстниками. С ними я всегда была на равных, а с Молотовым… Он меня подавляет и приводит в волнение одной своей близостью. Одним запахом своим. Рядом с ним я чувствую себя маленькой девочкой, а мне, на секундочку, двадцать два через три месяца исполнится, да и роста во мне целых метр семьдесят четыре.

И тело у него совсем не такое, как у моих сверстников. Не юношеское, а мужское, от которого веет не просто занятиями фитнесом, а настоящей силой. Господи, да что за хрень со мной творится?

Нет, не могу я вновь съехаться с Димой. Не имею права.

Включив воду похолоднее, чтобы привести себя в чувство, смываю пену и, замотавшись в полотенце, выхожу из душа. Легче не становится ни сейчас, ни минутой позже. Надо поспать, ведь не зря же говорят, что утро вечера мудренее…

Ой, да о чем я вообще! Это чушь собачья. Сегодняшнее утро отнюдь не было мудрым. Оно было импульсивным, необдуманным, грязным … горячим, каким угодно, но не мудрым. Ну или, может, это я тупая?

Телефонный звонок отрывает меня от противоречивых размышлений. На экране мобильного горит улыбающаяся аватарка Маринки.

— Я все еще злюсь на тебя, Живцова, но утром мне показалось, что с тобой что-то произошло. Бледная, словно моль, поникшая и неразговорчивая. А последнюю пару по маркетингу и вовсе прогуляла, что на тебя это совершенно не похоже!

Ее слова заставляют меня впервые за день улыбнуться. Обычно в нашем тандеме именно Маринка славится прогулами.

— Все в порядке со мной, не парься. Просто… просто я не выспалась.

Мне так часто приходится врать в последнее время, что стоит начинать копить деньги на пластику носа.