Отец мой шахтер (сборник)

– Ну и зря! – Генка отрывисто засмеялся, но тут же вновь стал серьезным, предельно серьезным. – Значит, так, правила просты – бьем по очереди – до вырубона. По яйцам не бить! Кто первый?

Иван пожал плечами. От волнения и вечерней прохлады его бил озноб. Генка тоже волновался и от волнения суетился.

– Ну ладно, я, – торопливо проговорил Генка.

Иван возмущенно вскинул брови, но ничего не сказал.

А Генка меж тем уже отступал, пятился, как футболист перед одиннадцатиметровым. Иван расставил ноги и подался вперед, чтобы удержать удар, чтоб не упасть.

– А я тебя по-русски! – дико проорал на бегу Генка и, вынеся из‑за спины кулак, ударил. Удар получился неважным, по касательной. На скуле Ивана появилась ссадина, но сам он, хотя и пошатнулся, не отступил ни на шаг.

В Генкиных глазах возникла растерянность.

– Ну, теперь ты, давай, бей, – предложил он, сжимаясь и становясь меньше.

Иван потрогал ладонью ссадину, поморщился и тоже закричал:

– И я тебя по-русски!

Удар вышел крепкий – прямо в середину Генкиной рожи. Тот, взмахнув руками, опрокинулся навзничь, но, словно ванька-встанька, вскочил с залитым кровью ртом и подбородком и вновь проорал свой боевой клич:

– А я тебя по-русски!

Как-то незаметно, сразу наступил вечер, и остывающая вонючая речка принарядилась в сырую вату тумана.

– И я тебя по-русски!

Теперь у Генки удар получился, а у Ивана не очень.

– А я тебя по-русски! И я тебя по-русски! – прокричали они еще по разу и вцепились друг в друга мертвой хваткой, повалились на землю и, хрипя, рыча и взвывая, покатились под гору к реке.

Потерявшие большую часть своей одежды, грязные, в крови и соплях, они схватывались, стоя на коленях, потому что сил подняться на ноги уже не было, схватывались и валились на землю, скатываясь все больше к реке…

И в этой борьбе, как в Третьей мировой, уже не могло быть ни победителей, ни побежденных…

И вдруг на всем белом свете наступила тишина, и враги замерли, глядя друг на друга. Это была та самая особенная тишина, после которой всегда что-нибудь случается: очень хорошее или очень плохое.

И – случилось: страшно бабахнуло вдалеке, и от неожиданности Генка и Иван расцепились и посмотрели в ту сторону.

Над пустырем взлетела дымная ракета и взорвалась в небе – разноцветно и празднично.

– Ура… – глухо и неуверенно закричал кто-то наверху.

Драчуны повернули головы в другую сторону и увидели стоящих гурьбой свадебных.

Взлетела вторая ракета, и второе «ура» было более громким и дружным.

А в стороне, одна, стояла Аня. Генка и Иван посмотрели на нее одновременно. Она была в легком белом платье, а на плечах – платок. Аня смотрела на них – удивленно и кротко.

А они смотрели на нее – удивленно и вопрошающе и не поднимались с коленей.

– Курицын! Курицын, твою мать! Запускай вертушку! – кричал на бегу неохватно толстый прапорщик.

И тут же закружилось, разбрасывая красные брызги, огненное колесо.

– Ура! Ура! Ура! – орали свадебные.

А мимо них, мимо Ани, мимо Генки и Ивана неслись к реке, к первому в своей жизни настоящему салюту трое детей. Первым мчался рыжий мордатый пацан, за ним, отставая, щуплый очкарик. Последней бежала девочка, худенькая, тонконогая. Она спотыкалась о кочки, падала, поднималась и, прихрамывая, бежала снова, плача и упрашивая:

– Сань! Санечкин… Ну по-дож-дите! Я все мамке… Са-ань! – И при каждом новом взрыве ракеты подхватывала за всеми высоко и тоненько, горько и радостно: – Ура-а-а…

За время, прошедшее после той истории, в Васильевом Поле многое изменилось. Набойку давно закрыли, да и вся платочная фабрика долго не работала. Говорят, теперь ее купили японцы, но пока никто их в глаза не видел.

Старик Иконников умер. Генкиных крестных, дядю Сережу и тетю Машу, тоже, как здесь говорят, отнесли за реку. Аркаша Суслов уехал с семьей из Васильева Поля. Иван Фрезински, кажется, женился, там у себя, в Америке. Но это не точно. А вот книгу о платках написал, она была даже переведена и издана у нас, правда небольшим тиражом.

А у Генки и Ани сейчас двое детей: девочка и мальчик. Девочка постарше, мальчик помладше.

1988–1998

Великий поход за освобождение индии. Революционная хроника

Посвящается – красноармейцам, командирам и комиссарам Первого особого ордена Боевого Красного Знамени революционного кавалерийского корпуса им. В. И. Ленина.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ