Отец мой шахтер (сборник)

– Казав, що не зробити нам всемирну революцию…

– Это почему же? – удивился Брускин.

– Вин казав, що на всемирну революцию нам жидив не достане. Тому я и плачу.

– Ну почему же? – растерянно улыбнулся Брускин. – Посмотрите – все наши боевые товарищи – настоящие революционеры! – Комиссар повернулся и с гордостью указал на стоящих плотной толпой красноармейцев.

– Та яки кацапы революционеры!.. – Ведмеденко поднял руку, но она вдруг безжизненно упала. Умер Ведмеденко.

Горки.

23 февраля 1923 года

Медсестра Верочка, молодая, рано начавшая полнеть блондинка с добрыми голубыми глазами, держа в руках аппарат для измерения артериального давления, остановилась перед дверью ленинской комнаты и спросила шепотом сидящего у двери пожилого усатого охранника в кожанке, с наганом в кобуре на боку:

– Никитич, ну как он?

Охранник расстроенно нахмурился.

– Плохо. Чихал всю ночь.

Задремавший на посту номер один Никитич испуганно открыл глаза и прислушался. Из ленинской комнаты доносился какой-то шум. Никитич поднялся. В комнате что-то упало и разбилось. Никитич открыл кобуру. Но теперь было тихо. Тогда он неслышно подошел к двери и прислушался. Теперь из ленинской комнаты доносилось ритмичное позвякивание кроватной панцирной сетки. Никитич не поверил и прижался ухом к двери. Удары были сильными и ритм размеренным. В глазах Никитича загорелись веселые мужские огоньки, он покрутил ус, сел на стул и проговорил успокоенно и удовлетворенно:

– На поправку Ильич пошел.

Говорят, что трагедия нашей партии началась тогда, когда не стало Ленина, но это не так. Трагедия началась тогда, когда Лениным стал Шишкин.

Москва. Кремль.

1 апреля 1923 года

В кабинет Троцкого ворвался взбешенный Сталин и кинул ему на стол какие-то листки.

– Лев, что это? – с трудом себя сдерживая, спросил Сталин.

Троцкий стал просматривать листки, пробегая глазами, прочитывая вслух:

– «Декрет. Сим высочайше повелеваю вернуть в русский язык букву “ять”. Председатель ВЦИК Ульянов-Ленин». А как подписываться научился, каналья! «Об обязательном ношении корсетов для партийных и советских работников женского пола». – Троцкий поднял удивленные глаза. – Коба, откуда это?

– Отобрал в коридоре у Каменева с Зиновьевым! Хорошо, что удалось перехватить…

– Слушай, а если он им расскажет? – потерянно спросил Троцкий.

– Это не страшно. Все равно никто не поверит. Страшно то, что он раскалывает партию. И ты видишь, куда он клонит? Это же реставрация капитализма!

Но некоторые декреты Шишкина не удалось перехватить. Так родился нэп.

– Теперь ты посмотри, – Троцкий вытащил из стола папку и раскрыл ее.

Там лежали фотографии. Сидя в кресле, Шишкин в кепке то таращил глаза, то не смотрел в объектив, явно издеваясь над фотографом.

– Мы собирались напечатать ко дню рождения его фотографию в «Правде» и «Известиях», чтобы подбодрить рабочих. Ему это сказали, и вот какой привет рабочим он передал. Он делает из Ленина идиота! Что скажут потомки?

– Это надо спрятать и никому никогда не показывать. – Сталин закрыл папку.

Горки.

10 апреля 1923 года

Быстрым решительным шагом направлялись Сталин и Троцкий к стоящему на возвышении знаменитому дому в Горках.

– Лев, только не садись играть с ним в карты. Я вчера ему все свои партвзносы проиграл, – сообщил Сталин.

Держа носовой платочек у красных заплаканных глаз, спускалась по ступенькам Крупская. Она посмотрела на Троцкого и Сталина и, всхлипнув, сказала:

– Что вы сделали с Лениным! – И побежала, плача, вниз.

Они ворвались, разъяренные, в комнату. Шишкин лежал на незастеленной кровати в костюме и ботинках и пускал в потолок толстые кольца дыма.

– Намасте[23], – не вставая приветствовал он вошедших.

Сталин подскочил к кровати и, с трудом сдерживая себя, чтобы не вцепиться негодяю в горло, закричал:

– Ты зачем Надю обидел?!

– Какую Надю? – удивился Шишкин.

– Жену!.. Владимира Ильича!..

– Ах эта… Она лезет ко мне с интимностями, а я не могу, я все-таки вождь мирового пролетариата, а не какой-нибудь…

– Не ври! – закричал, подскакивая, Троцкий. – Надежда Константиновна не такая! Она само целомудрие нашей партии!

Шишкин сел и, пожав плечами, сказал:

– Поэтому я к ней и не притрагиваюсь. И вообще, господа, разве может быть у вождя такая жена? Я думаю, мне следует с ней развестись, и как можно скорее.

– Я тебе разведусь, гад! – Сталин сжимал кулаки.

Троцкий с трудом удерживал его.

Шишкин, однако, не испугался и продолжал развивать мысль:

– Да-с. А потом пошлю по всей Руси гонцов. Пусть кликнут клич, и слетятся сюда красны девицы словно райские птицы. Встанут они передо мной, очи потупив, а я…

– Владимир Ильич! – закричал в истерике Троцкий.

Сталин посмотрел на него удивленно, Шишкин – одобряюще.