Отец мой шахтер (сборник)

– Знал я его. Лес у него покупал. Белкин его фамилия, – проговорил Печенкин, почему-то мрачнея.

– А ты бы так смог? – лукаво улыбаясь, спросила Геля.

Печенкин не отвечал, мрачнея еще больше.

– Смог бы? – настаивала она.

Он нахмурился и попросил:

– Ты такие вопросы не задавай.

Геля с удовольствием тяпнула рюмку, захрустела огурцом и задорно сообщила:

– А я новую песню сочинила. Знаешь, как называется? «Маленький человек пришел».

– Споешь? – дрогнувшим голосом спросил Печенкин.

– Нет, конечно, – еще более задорно ответила Геля, взяла гитару, заиграла уже знакомую мелодию и запела:

Пришел маленький человек –

В утреннем небе горит последняя звезда.Кто он?Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!Маленький человек, маленький человек.Значит, есть ему что сказать,Значит, есть ему что пропеть –Тебе и мне.Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!Маленький человек, маленький человек.Он объедет планетуНа своей деревянной лошадке –

Иго-го-го!Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!Маленький человек, маленький человек.Он достанет своими рукамиГорящее сердце земли. И подбросит егоВыше неба!Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!Маленький человек, маленький человек.Веселитесь, люди, радуйтесь, люди, –Маленький человек пришел!Твой и мой.

Дон-дили-дон! Дон-дили-дон!Маленький человек пришел!

3

В тот момент, когда Илья стал падать в сон, спальня наполнилась вдруг густым красным светом. Он открыл глаза и снова закрыл, потому что никакого красного света не было, но тут же вновь все стало красным… Илья сел на кровати и удивленно посмотрел в окно. За темными стволами сосен одна за другой зажигались большие неоновые буквы: ОКТЯБРЬ.

Илья радостно и смущенно засмеялся. Буквы погасли. Торопливо сунув ноги в тапочки, он выбежал на балкон и вновь проследил рождение красного слова. Почти вплотную к балкону стояла сосна, Илья глянул вниз, примерился, встал на перила, ухватился за толстую ветку, перебирая руками, добрался до ствола, обхватил его по-обезьяньи и быстро спустился на землю…

Это действительно был кинотеатр, самый настоящий кинотеатр!

Босой, в летней пижаме, Илья стоял на освещенном пустом крыльце кинотеатра и удивленно осматривался. Стеклянная дверь была открыта. Везде горел свет. На стенах фойе висели выцветшие от времени фотографии звезд советского кино: красавец Ивашов, красавица Светличная, другие прежние красавцы и красавицы с немодными ныне прическами и несовременным вдумчивым выражением лиц. Было тихо, тихо до жути. Илья оглянулся, зябко поежился и вошел в приоткрытую дверь кинозала. Выкрашенный блеклой розовой краской, он тоже был совершенно пуст. Илья посмотрел на белый экран и сел в крайнее кресло, холодное и твердое.

И тотчас где-то за спиной кто-то растянул мехи гармони и неумело заиграл. Звук был высокий, ржавый, трудновыносимый. Он доносился из квадратных окошек проекторской.

– Талы, талы, талы, – как-то неуверенно запел там невидимый человек. – Талы, талы, талы…

Илья улыбнулся. Переливчатая, напоминающая татарскую мелодия перетекла в мелодию, напоминающую индийскую.

А-ба-ра-я,

Бро-дя-га я, –

запел тот же человек.

Илья поднялся, чтобы уйти незаметно, но сиденье предательски громко хлопнуло, гармонь вякнула и замолкла, и раздался радостный крик:

– Барин молодой!

Илья удивленно повернул голову. В квадратном окошечке с трудом помещалась большая улыбающаяся физиономия.

– Кино пришли смотреть? – громко спросил киномеханик.

– Нет-нет, я просто… – мотнул головой Илья и направился торопливо к двери.

Киномеханик перехватил Илью в фойе. Он был коротконогий, плотный, с круглой, с редкими короткими волосами головой, картофельным носом и толстыми губами. Маленькие круглые глазки смотрели кротко и виновато, он улыбался. Илья тоже улыбнулся.

– Барин молодой, – обожающе повторил тот.

Илья нахмурился:

– Не называйте меня так! Я не барин!