Отец мой шахтер (сборник)

– Помочь, Владимир Иванович? – услышал он за спиной сочувственный голос рыжего и остановился в задумчивости.

Глава шестая. ЧТО-ТО ПРИГОРЕЛО?

Спустя несколько дней в доме Печенкиных состоялся концерт московского оркестра, руководимого знаменитым дирижером, тем самым, который был изображен на конверте пластинки в доме Гели и по которому Владимир Иванович, входя, постучал пальцем, видимо и имея в виду будущее культурное событие.

Концерты известных исполнителей и музыкальных коллективов проходили в доме Печенкиных регулярно под общим названием «Встречи у камина». Их вдохновителем и организатором была Галина Васильевна, она же приглашала зрителей и слушателей – новых придонцев, руководителей города, а также местных деятелей культуры. Концерты традиционно проходили в каминном зале дома Печенкиных, где для артистов устраивалась сцена, а гости сидели на расставленных полукругом стульях, диванах и в креслах. Перед началом обязательно зажигался большой, отделанный малахитом камин – даже летом.

Печенкины, как всегда, расположились в первом ряду, в центре – Владимир Иванович в огромном кресле и рядом на диване Галина Васильевна и Илья. Третьей на диване поместилась Дашенька Канищева – на этом настояла Галина Васильевна.

Дашенька Канищева смущалась – другие девушки смотрели на нее с завистью. Вообще молодежи на концерте оказалось много, и, что интересно, молодые люди были одеты так же, как и взрослые: юноши – в смокинги с бабочками, девушки – в вечерние платья. Илья на их фоне выглядел странно и даже вызывающе – на нем были красные кроссовки, желтые джинсы и зеленый свитер. К тому же он безостановочно жевал жевательную резинку.

Придонцы сидели прямо и неподвижно и во все глаза смотрели на живого знаменитого дирижера.

Знаменитый дирижер излучал неиссякаемую энергию, щедро одаривая всех белозубой улыбкой и веселым, с лукавинкой, взглядом. Говорил он быстро, как говорят со сцены юмористы-конферансье, которым надо поскорей разогреть публику:

– У Моцарта, – был такой довольно известный композитор, – есть сочинение, в котором на первой странице написано: «Играть быстро», на второй: «Быстро, как только возможно», а на третьей: «Еще быстрее»… – Выдерживая паузу, знаменитый дирижер изобразил на лице предельное удивление. – Как играть, товарищи?! – обратился он к публике.

Придонцы смутились, не зная, как правильно ответить.

– Хорошо, мы не станем сегодня исполнять Моцарта, – успокоил их знаменитый дирижер. – Есть другой, не менее, а может быть, более известный вам композитор… Наш красный Моцарт… Исаак Осипович Дунаевский. Это был святой человек! В приватном письме к своей жене он писал: «Это счастье, что мы живем в одно время с товарищем Сталиным». А нам, чёрт побери, не повезло! – Знаменитый дирижер замер, по-птичьи склонив голову набок и дожидаясь смеха. Придонцы робко засмеялись.

– Итак! Дунаевский! Увертюра к фильму «Пятнадцатилетний капитан»! – воскликнул знаменитый дирижер, повернулся к оркестру и взмахнул позолоченной дирижерской палочкой.

И полилась знакомая с детства, оптимистичная, хотя и тревожащая душу мелодия. Слушатели сразу узнали ее, закивали, заулыбались, благодарно глядя в егозливую спину знаменитого дирижера.

Галина Васильевна окинула покровительственным взглядом увлеченных музыкой гостей и остановилась, скосив глаза, на сыне. Илья по-прежнему жевал… Но вдруг случилось неожиданное: музыканты отложили свои инструменты и продолжили исполнять увертюру при помощи собственных легких, ртов и губ: «Ту-у-ду-у-ду-ду-ду…»

В первый момент слушатели растерялись, оторопели, испугались даже, но скоро сообразили, что это шутка, музыкальная такая шутка, а местные деятели культуры, зная уже, что знаменитый дирижер любит подобные сюрпризы, стали улыбаться. И только когда Владимир Иванович захохотал – весело, свободно и радостно, – все засмеялись.

Одна Галина Васильевна не принимала участия в общем веселье. Что-то ей во всем этом не нравилось, что-то ее тревожило. Галина Васильевна повернула голову и встретилась взглядом с Дашенькой Канищевой. Девушка растерянно улыбалась. Ильи рядом с ней не было.

– А где Илюша? – спросила Галина Васильевна.

– Не знаю, – жалобно отозвалась Дашенька Канищева, которая во всем подражала Галине Васильевне, и ей тоже было не смешно.

А музыканты все поддавали жару! Знаменитый дирижер высоко подпрыгнул и стал выбивать ногами чечетку, отчего некоторые прямо зашлись в смехе, а иные дамы даже визжали от восторга.

Галина Васильевна страдальчески поморщилась, глубоко вздохнула и вдруг почувствовала какой-то странный, неприятный, невозможный здесь запах. Она стала принюхиваться и вновь столкнулась взглядом с Дашенькой Канищевой. У девушки раздувались ноздри.

– Ты чувствуешь? – обратилась к ней Галина Васильевна.

– Что-то пригорело? – испуганно спросила Дашенька Канищева.

Галина Васильевна отвернулась: что могло пригореть в ее гостиной?

Пахло жареным, определенно пахло жареным, точнее даже, не пахло, а воняло, и не жареным, а горелым, воняло горелым мясом.