Открытие Антарктиды

Миссионер Нот, зная совершенно отаитянский язык, сделал нам одолжение, служил переводчиком в разговоре с королем. Я пригласил его отобедать с нами, извиняясь, что будет мало свежего, а все соленое. Король охотно согласился остаться и, улыбаясь, сказал: «Я знаю, что рыбу всегда ловят при берегах, а не на глубине моря». За стол сели по приличию: первое место занял он, по правую его сторону – королева, потом Нот и Лазарев, по левую сторону – дочь и я. Сестра королевы не рассудила сесть за стол, а избрала себе место у борта по удобности: она нянчила маленького наследника островов Общества.

Король и все его семейство ели охотно и запивали исправно вином. Как вода у нас была из Порт-Джексона, следовательно, не совсем свежая, то король приказал одному островитянину подать кокосовой воды; островитянин, принеся кокосовых орехов, искусно отбил молотком верхи оных, и король, который пил воду, смешивая с вином, при сем беспрестанно обтирал пот, катившийся со здорового лица его. Когда пил несмешанное вино, при каждом разе, по обряду англичан, упоминал чье-либо здоровье, наклоняя голову и касаясь рюмкой о рюмку. Отобедав, спросил сигарку, курил и пил кофе.

Между тем приметил, что художник Михайлов его срисовывает украдкой; чтоб он был покойнее, я подал ему мой портрет, нарисованный Михайловым. Он изъявил желание, чтобы его нарисовали с сим портретом в руке. Я ему отвечал, что ежели желает быть нарисован, держа чье-либо изображение, я дам несравненно приличнейшее, и вручил ему серебряную медаль с изображением императора Александра I, чем он был весьма доволен.

В то время, когда художник Михайлов рисовал с Помари, королева взяла грудного сына своего от сестры, кормила его грудью при всех, без малейшей застенчивости. Из сего видно, что на острове Отаити матери еще не стыдятся кормить детей грудью при зрителях и исполняют нежнейшую свою обязанность.

Я повел короля в палубу, показал в деке пушки, канаты и прочие вещи и тогда же велел ему салютовать пятнадцатью выстрелами. Он был крайне доволен сей почестью, однако ж при каждом выстреле, держа мою руку, прятался за меня.

После обеда посетили нас главный секретарь короля Поафай, его брат Хитота (которого считают хорошим военным начальником) и один из чиновников – хранитель общественного кокосового масла, собираемого в пользу Библейского общества. Каждый из сих моих гостей, когда случалось быть со мной наедине, уверял, что он истинный мой друг, и потом просил или носовой платок, или рубаху, ножик, топор; прежде всего я дал им по серебряной медали и не отказывал ни в чем, ибо имел много разных вещей, назначенных единственно для подарков и вымена съестных припасов. Вельможи сии предпочитали грог обыкновенному тенерифскому вину, вероятно по той причине, что крепость выпиваемого ими грога зависела от их произвола.

В 5 часов подъехала другая королевская лодка, на коей привезли мне от Помари подарки, состоящие из четырех больших свиней, множества кокосовых орехов, толченого ядра сих орехов, завернутого в листья, хлебных плодов, сырых и печеных, коренья таро и ямсу печеного, бананов обыкновенных и горных, отаитских яблок и несколько сахарного тростника. Не имея почти ничего свежего, кроме неприятных с виду куриц, оставшихся от похода, которые одна у другой выщипали перья и хвосты, мы вдруг черезвычайно разбогатели, ибо ко множеству вымененных съестных припасов присоединились полученные в подарок от короля, и даже нас затеснили и занимали много времени на убирание оных. Такое изобилие во всем и приязненное обхождение отаитян весьма понравилось нашим матросам. Они с островитянами непрестанно брали друг друга за руки, повторяя «юрана, юрана», что означает приветствие.

В 6 часов вечера король отправил королеву и всех к ней принадлежащих на своей двойной лодке, а сам еще остался; все островитяне разъехались. Когда совершенно стемнело и Помари пожелал возвратиться на остров, я изготовил свой катер, назначил лейтенанта Демидова на руль, велел поставить два зажженных фальшфейера на нос катера для освещения. При прощании король меня просил, чтоб положил бутылку рома в катер, и сказал мне, что у него на острове делали ром и могут делать много, но как отаитяне, употребляя крепкий напиток, беспокойны, то он вовсе запретил приготовлять ром, невзирая, что сам принадлежит к числу первых охотников до сего напитка. При отбытии катера от шлюпа, зажгли на носу оного два фальшфейера и тотчас для увеселения короля пустили 22 ракеты; некоторые были со звездочками.

Лейтенант Демидов по возвращении сказал мне, что катер пристал за мысом Венеры прямо против дома короля, который был сим весьма доволен, просил лейтенанта Демидова несколько подождать и вскоре сам явился с подарками: отмерил ему восемь, а каждому гребцу по четыре маховых сажени отаитской материи, сделанной из коры хлебного дерева.