Открытое

Ладно, ладно… он был не в настроении слушать обо всех ошибках, которые он заставил всех совершить, потому что его блестящий план оказался немного менее чем блестящим.

По-видимому, он разделил с мамой действительно плохой ген интригана.

И все же каким-то образом она всегда находила способ победить его.

Он не мог понять, как ей это удается.

Была ли это безжалостность, как бубнила Веспера в одной из своих обличительных речей — я-королева-всего-зла!?

Или это было более глубокое отчаяние?

Или чистая случайная удача?

Или это было что-то более коварное, чем все остальное?

Могла ли его мама встроить в него какой-то… фундаментальный недостаток во время своих жутких экспериментов? Способ убедиться, что ее маленький мальчик-наследник будет достаточно силен, чтобы выполнять ее приказы, но недостаточно силен, чтобы победить ее?

Эта возможность ощущалась как разъяренный Тираннозавр, разрывающий его и без того больной мозг, и ему пришлось прижать руки к бокам, чтобы побороть желание протянуть руку и ударить себя.

Его мама ни в коем случае не заслуживала такой похвалы.

Она не была каким-то гениальным манипулятором генами.

Она была злым, властолюбивым, неуравновешенным убийцей, играющим с вещами, которых она не понимала… и что бы она ни пыталась сделать с ним в Лоамноре, это не сработает.

Но это было не так.

Он позаботится об этом.

К тому же на его стороне был мунларк, а Фостер была еще более удивительной, чем ее задумал Черный Лебедь.

Она была такой неутомимой.

На самом деле он готов был поспорить на что угодно, что именно Софи благополучно увезла его из столицы гномов, пока он был без сознания.

Хотя… может быть, если бы ей не пришлось этого делать, его мама не сбежала бы.

Не было никакого способа узнать, так что, вероятно, лучше было не задаваться этим вопросом.

Он просто должен был продолжать сражаться и помнить, что поражения, которые они потерпели, были… в основном проблемой времени. В конце концов, его мама годами оттачивала свой план, а он застрял, играя в догонялки… и у него были дыры в памяти, замедляющие его.

Но с каждым днем он становился все умнее.

И сильнее.

И еще злее.

Так…

Еще.

Еще злее.

И вся эта ярость будет подпитывать его, пока он не закончит эту игру раз и навсегда.

А до тех пор ему нужно сосредоточиться на меньших победах. Как и тот факт, что на этот раз все его друзья благополучно прошли через это. Это было первое, что он спросил после того, как проснулся… если пробуждение было правильным способом описать процесс. Он не обязательно спал. Он как бы… дрейфовал в странном ментальном пространстве, где прошлое и настоящее — сон и реальность — сливались воедино.

Наверное, ему следовало цепляться за некоторые образы, которые прокручивал его мозг, на случай, если они окажутся важными. Но, надеюсь, они были спрятаны в его фотографической памяти, потому что единственное, о чем он мог думать после того, как его зрение сфокусировалось, было: «Где Софи? С ней все в порядке?».

По словам Элвина, она уже несколько дней сидела рядом с ним в Лечебном Центре и вернулась домой всего несколько часов назад, потому что Фитц убедил ее немного поспать.

Киф, возможно, ахнул, услышав это… но он притворился, что кашляет, чтобы убедиться, что никто не заметил.

Затем он прошелся по списку с Фитцем по именам, проверяя, что все остальные люди, о которых он заботился, выбрались из Лоамнора без каких-либо травм. И Фитц заверил его, что все в порядке. Даже Тень МакСеребрянаяЧелка снова жил в доме Тиергана… не то чтобы Киф считал Тама своим другом. Но он был рад услышать, что мальчик Тамми официально не превратился во врага… в основном потому, что парень мог делать некоторые действительно страшные вещи, когда Киф думал об этом.

Если бы только Киф мог заставить Элвина прекратить все эти бессмысленные тесты.

А еще было бы здорово, если бы Фитц перестал пялиться на него так, словно ожидал, что у него вырастут крылья и хвост и он превратится в горгодона.

Киф практически чувствовал, как беспокойство волнами накатывает на них обоих.

На самом деле…

Нет.

Должно быть, ему это показалось.

Единственными эмоциями, которые он мог чувствовать автоматически, были чувства Софи… ну, и аликорнов. И людей. Со всеми остальными он должен был попытаться, чтобы прочесть. Он также обычно нуждался в физическом контакте, если только Софи не усиливала его. И большую часть времени ему приходилось угадывать, что чувствуют люди, поскольку многие настроения чувствовались одинаково без контекста.

И, слава богу, его эмпатия сработала именно так, потому что чувств Фостер было более чем достаточно, чтобы справиться с ними… не то, чтобы он не любил ловить проблески настоящей Мисс Ф, а не Храброе Личико, которое она пыталась изобразить для всех.

Но быть рядом с Софи может быть очень напряженно. Особенно когда она о чем-то беспокоилась.

А еще было не очень весело, когда ее сердце начинало колотиться, хотя это могло измениться.