Открытые письма

А.Солженицын был призван в армию в 1941 году. Через год, по окончании специального училища, назначен командиром артиллерийской батареи. Артиллерийская батарея, как известно, не зенитная, а 1942 – не один из последних, а напротив, один из первых годов войны. Разумеется, ошибки эти ничтожны, но в статье об ответственности писателя не следовало бы допускать и таких. Журналистика тоже дело ответственное.

Читаем дальше:

«Незадолго до окончания войны он был осужден по обвинению в антисоветской деятельности и отбывал наказание в лагерях. В 1957 г. реабилитирован».

Тут нет фактических неточностей. Но этот абзац нечто гораздо худшее, чем неточность.

А.Солженицын действительно реабилитирован. Какое же право, моральное и юридическое, имеет «Литературная Газета» публично заговаривать о несовершенном им преступлении? Ведь граждане, реабилитированные после смерти Сталина, это те жертвы ежовского, бериевского, абакумовского короче, сталинского террора, которые не были виновны перед законом и обществом; напротив, общество и учреждения, призванные вершить и охранять закон, оказались виновны перед ними. Зачем же газета бесстрастным голосом и как бы между прочим снова преподносит читателям единожды уже разоблаченную ложь? Оба факта на выбор: хотите – верьте обвинению, хотите реабилитации… Совсем как в известном анекдоте: «Петров? Ах, это тот, с которым что-то случилось, не припомню, что именно: то ли он кого-то обокрал, то ли, наоборот, его обокрали… Во всяком случае будьте осторожны».

Могу заверить «Литературную Газету»: обокрали его. На 8 лет жизни. Украли бы и целую жизнь («вечная ссылка»), да Сталин оказался не вечен.

В 1963 году, в предисловии к книге «Один день Ивана Денисовича» было сказано ясно: арестован по ложному политическому доносу. Прошло всего пять лет, и бедная «Литературная Газета» заблудилась в тумане и снова не знает, где истина.

Реабилитация А.Солженицына («Определение № 4н-083/57 Верховного Суда СССР от 6 февраля 1957 г.») составлена, к счастью, очень подробно и дает полное представление о его боевом пути и о причинах обрушившихся на него гонений.

А. Солженицын «храбро сражался за Родину, – написано в этом документе, – неоднократно проявлял личный героизм и увлекал за собой личный состав подразделения, которым командовал. Подразделение Солженицына было лучшим в части по дисциплине и боевым действиям…», «награжден орденами: Отечественной войны II степени и Красной Звезды».

За что же этот боевой офицер, прошедший с нашей армией путь до Восточной Пруссии, был в феврале 1945 года арестован, без суда осужден и отправлен в лагерь?

Тот же документ отвечает на этот вопрос совершенно исчерпывающе:

«Из материалов дела видно, что Солженицын в своем дневнике и в письмах к своему товарищу (имярек)… высказывался против культа личности Сталина…»

Вот в чем причина причин; вот где ключ к пониманию судьбы А. Солженицына. Он смолоду, раньше других, разгадал Сталина; возмужав, сделавшись писателем, начал разоблачать сталинщину не только в дневниках и письмах. Вот причина гонений на него в прошлые времена и горестных особенностей его литературной биографии – в наши…

«Литературная Газета» в той же статье об идейной борьбе и ответственности, с полнейшей безответственностью и не утруждая себя доказательствами, называет роман «В круге первом» – клеветническим.

Не потому ли, что, среди других заплечных дел мастеров, там выведен в том же качестве Сталин?

«А разве нельзя, – спросит читатель, – разоблачать Сталина?»

Инструкции такой я не читала, распоряжения такого не слышала, но, судя по всему, оно существует. Судя по тому, хотя бы, что вот уже несколько лет редакции, за редчайшими исключениями, аккуратно вычеркивают из всех статей упоминания о гибели наших соотечественников в сталинских лагерях и тюрьмах. «Нам разъяснили, – любезно сообщил мне один редактор, – что если каждый раз указывать, у читателя может создаться впечатление, будто их было слишком много».

Их – то есть заключенных. Погибших.

Ну как же при таких разъяснениях печатать «В круге первом», роман Солженицына, где основное действие происходит в стенах спецтюрьмы в Москве, тюрьмы, куда собрана техническая, инженерная, филологическая интеллигенция из несметных тюрем и лагерей Сибири? У читателя в самом деле может создаться впечатление, что их было много, слишком много! Гораздо естественнее в наши дни звучит хвала Сталину, изделия С. Смирнова. Про это произведение «Литературная Газета» не напишет, что оно клеветническое.

Вот как изображает С.Смирнов похороны своего героя:

И тогда,

возвышенный над каждым,

Он ушел от нас не одинок:

Сотни душ растоптанных сограждан

Траурный составили венок.

Читатель должен ясно представлять себе, при какой погоде совершаются попытки романа «В круге первом» и повести «Раковый корпус» появиться на свет. Погода такая: можно напечатать в толстом журнале, что растоптанные люди – венок.