Откуда я иду, или Сны в Красном городе

Он огляделся. Пока его не было – квартира преобразилась до неузнаваемости, а вечером без света он и не пытался разглядывать жильё. С чего бы? А теперь глазам своим не верил. И обои стали бежевыми, под цвет портьер, на полу лежал ковёр одного цвета – светло коричневого. Как стол и вся мебель, и телевизор. Пустой книжный шкаф сам собой наполнился книгами. Стал смотреть книги.

Паустовский, Симонов, Толстой, Горький, Фолкнер, Диккенс, Флобер, Гоголь, Ильф и Петров, Пушкин, Чехов, Лермонтов, Блок, Тургенев, Достоевский, Пастернак, Булгаков, Бунин и незнакомые Сухареву Зощенко, Платонов, Липатов. Арбузов, Розов, тонкая книжица какого- то Шукшина.

Кто – то написал пять томов, четыре, семь, были и одинокие экземпляры. Столько книг вместе Сухарев видел только в Челябинской библиотеке. Там побольше книжек раз в сто, но у Виктора книжный шкаф был шириной метра в три. Тоже не дохленькая полочка с пятью книжками, как у многих. С четырьмя дверцами был шкаф. Снизу доверху забитый работами больших писателей. Да, это Лариска! Где взяла только? Деньги немалые хорошие книжки стоят. А тут только хорошие. Классики.

Люстра появилась. Красивая. С разноцветными свисающими сосульками, под которыми мелькали три лампочки. Четыре картины появились на стенах. Живопись маслом. Офигительно замечательные. Художников Сухарев, увы, естественно, не знал. Но зал приобрёл такой вид, будто жили в квартире ужасно утончённые интеллигентные люди с исключительным эстетическим вкусом. Из кухни убрался стол, взятый на время в церковной трапезной и белый навесной шкафчик. Скромный. Тоже в церкви дали. Вместо них Виктор увидел то, чего не заметил, когда приехал. Кухонный гарнитур. Два шкафчика на резных ножках со стёклами, за которыми громоздились тарелки, фарфоровые чашки, вазы для фруктов. Рюмки, стаканы и розетки для варенья из тонкого переливающегося стекла. Холодильник был другой. «Бирюса» Большой. На нём стояла деревянная хлебница с поднимающейся крышкой. Всё остальное Сухарев долго разглядывал и лицо его показывало как сильно нравится ему то, что стояло, висело и лежало.

– Это вообще как? – Спросил он Ларису и сел на край красивого стульчика, к ножке которого приклеили этикетку на непонятном языке исписанную. – Откуда всё? Деньги на это откуда?

– Витя, милый, всё из дома. В моей квартире стояло всё в упаковке. Я всё купила давно, книги привезла из Златоуста. Это мои книги. И картины мои.

Вот смотри – это пейзаж Пластова. Это – Левитана. Вон там, ближе к окну – «Демон» Врубеля. А это – «Венера» Боттичелли. Всё, конечно, копии. Но написанные тоже мастерами, неизвестными, правда. Не фоторепродукции. Настоящие картины великих живописцев в копиях. Я люблю читать хорошие книги, музыку, живопись, шить, вязать, готовить… Ну, и ещё много чего могу из полезных душе и голове занятий. И умных, добрых, сильных людей любила всегда чисто теоретически. До тебя почему- то они мне не попадались.

– А не распаковывала всё добро почему? – Удивился Виктор. Хорошая квартира у тебя.

– Я ведь собиралась уезжать. Папа нашел мне в Златоусте работу.– Преподавать пение в школе. Простые вещицы – то я могу сыграть. А потом случайно тебя увидела. Ты мимо нашего комитета комсомола шел утром. В церковь, наверное. Я догадалась, что ты из гостиницы. Пошла туда. Рядом же. Прошла все этажи и всем дежурным тебя описывала. Ну, на третьем этаже тётя Вера мне про тебя рассказала.

Хвалила очень. Говорила как ты первый кинулся пожар тушить и по карнизу прошел, стекло выбил, человека спас. И что вообще ты очень добрый и сильный. Ты же холодильник здоровенный один притащил на горбу из машины на третий этаж. Хотя тебя и не просили. Но не было никого. Шофёр на улице тебя увидел и сказал, что ему некогда. Иди, говорит, найди ещё пару мужиков. А ты взвалил его на плечо и принёс тёте Вере. Было?

Ну, блин… – Растерялся Сухарев.– Много чего было. Упомнишь что ли всё? Наверное, было, раз кто – то помнит. Так чего же ты в Златоуст не уехала? Отца подвела. Он тебя хорошо устроить смог.

– Я потом пошла в церковь и долго на тебя смотрела. Как работаешь, как с людьми говоришь. Ты даже рядом со мной стоял когда протодиакон Литургию вёл. От тебя так повеяло родным, своим, дорогим… Я потом три ночи спать не могла. Видела тебя часто, ходила за тобой следом до церкви много раз. Но подойти боялась. Несколько месяцев.

На руднике тебя видела и говорила с тобой. Не помнишь? Жора Цыбарев трактор получил. Тебе хвастался. Ты, я знаю, его от погибели спас. Ну и когда напросилась у Жоры, чтобы с подружками он взял меня на новоселье, то решила – или сегодня, или опять издали на тебя пялиться. Ну и поступила как профессиональная шалава. Отдалась сходу. Представляю, что ты обо мне тогда подумал. А я не то, чтобы влюбилась. Нет. Я в тебе увидела настоящего мужчину, мечту свою. Свою судьбу встретила, если уж совсем пафосно говорить. И как сдурела! Гляжу и нутром, сердцем чувствую: вот он – мой человек. Мне нужен только он. Такая награда за все мои беды! И она заплакала. Ушла в спальню.